- Она самая... - грустно вздохнул Андрей.
- Пообедаешь и уедешь? - погладила его по руке мама.
- Ага... - просто кивнул он - Я же символ. Я же знамя перестройки, мать её...
- Не ругайся сынок - построжела она - Я горжусь, что именно ты стал этим знаменем. Ты достоин этого и ты сможешь. Вон сколько всего ты сделал... Всё меняется в стране и только в лучшую сторону и всё это благодаря тебе. Не спорь! - резко остановила она попытавшегося возразить сына и громко продолжила - Это полностью твоя и только твоя заслуга. Ты рискнул всем, пожертвовал своей жизнью и только чудом смог выжить. Не отмахивайся, мне Гриша всё рассказал и орден "За личное мужество" под номером один, за смелость и отвагу тебе заслуженно дали. Далеко не каждый мальчишка в 17 лет решиться отстреливаться от бандитов до конца и сможет тяжело раненым, теряя сознание от кровопотери, застрелить своих похитителей и сбежать из их логова. Это настоящий подвиг и прими это, как данность. А потом, когда ты лежал в госпитале? Ты смог очнуться и отбиться от подготовленного диверсанта, пытавшегося тебя убить. Смог донести важную информацию о предателях работающих на врагов государства, лично Генеральному секретарю компартии, будучи всего лишь простым мальчишкой из провинции, а этого не смог бы сделать вообще никто. А ты взял и сделал! И я горжусь, что ты мой сын и был бы жив отец, он бы тоже гордился. А ты знаешь, как тебя уважают ребята из охраны и как винять себя за смерть Вики? Мы все так радовались за вас и вдруг такое... - она неожиданно расплакалась.
Андрей включил аварийку и прижался к обочине. Следующая за ним машина охраны притормозила следом, через пару секунд и идущая впереди машина прижалась к обочине. Из них выскочили озабоченные телохранители и подбежав к их машине стали оглядываться вокруг ища опасность. Один из них заглянул в машину и увидел Андрея успокаивающего маму. Сзади сидели его сестрёнки и квадратными глазами смотрели на всё происходящее. Наконец мама немного успокоилась и Андрей махнул, что можно ехать дальше. Всю дорогу до дома они молчали, только слёзы непроизвольно бежали из глаз Андрея, изгоняя всю ту боль, точку и отчаяние, копившиеся в его сердце весь этот месяц.
Как-то вдруг, он осознал, что совсем не один в своём горе и вокруг много людей искренне за него переживающих. И мама, и сестрёнки, и родня, и даже ребята из охраны и ансамбля. Всё, что раньше было, как в тумане, стало всплывать в памяти. И недоговорённости ребят и девчат во время гастролей, их попытки вывести его из того состояния, в которое он сам себя загнал. Попытки Жанны выковырять его из той защитной скорлупы, которой он себя окружил, всеми принятые за её домогательства и попытки сблизиться. Стали понятны изредка ловимые им взгляды и шепотки за спиной. Нет он вовсе не железный. Он из плоти и крови и его сердце, сердце молодого парня переживающего потерю родного, любимого и ставшего неожиданно близким человека, бывшего смыслом его жизни. Он не бился в истерике, как от него ждали другие. Не устраивал шоу с показными переживаниями. Он мужик и выставлять на всеобщее обозрения свою боль не будет. Вдруг, совсем неожиданно в его голове стали складываться стихи и включив поворот он вновь прижался к обочине. Выхватил из бардачка блокнот и карандаш, принялся записывать сначала слова, а затем и ноты... Родилась новая песня.
Выскочившие из машин телохранители сначала рассредоточились вокруг, а когда осознали чем занимается объект охраны, только понятливо переглядывались, контролируя всё вокруг. Наконец Андрей дописал и посмотрел вокруг.
- Извини мам - виновато посмотрел он на неё и стоящих вокруг телохранителей - Просто... - замялся он.
- Дома споёшь? - вопросительно посмотрела на него мама.
- Не знаю... - отвернулся тот - Она такая..., не для всех. Чисто мужская.
- Ну и пусть! - положила она свою ладонь на его руку - Я же твоя мама, мне можно.
- Хорошо... - немного подумав кивнул он - Поехали к маме Гале.
Но к маме Гале врачи их не пустили, у той случилось какое-то обострение и их попросили приехать дня через два, не раньше. Повздыхав и немного расстроившись вышли из больницы. Глянув на часы Андрей решил домой не ехать, а сразу поехать в Министерство культуры к Фурцевой. Иначе не успеет вернуться в город, а опаздывать в таких случаях Андрей не любил. Объяснил всё маме и поцеловав её, пересел в машину охраны, а за руль его копейки сел один из телохранителей второй машины. Помахал ручкой семье и родственникам во второй машине и поехали в министерство. Приехали рано, но зато успели сходить в буфет, который работал даже в праздник и хоть немного перекусить. Чему как Андрей, так и ребята из охраны весьма обрадовались. У парней хоть и были с собой термосы с чаем и бутерброды, но горячее и есть горячее. Без пятнадцати четыре он сидел в приёмной Фурцевой, ожидая товарища министра. Наконец подошла и Екатерина Алексеевна, увидев ожидающего её Андрея нисколько не удивилась и только приветливо улыбнувшись поздоровалась.