В общем, пока все дела находятся в подвешенном состоянии. Эх! Скорей бы хоть в чём-то была бы определённость. Впрочем, о чём это я? Вокруг меня самая, что ни на есть, определённость- индивидуальная камера, одна штука-есть, занятия по хореографии и музыке- присутствуют, как говорил Василий Алибабаевич, макароны на ужин в тюрьме-как правило, дают. Так что сиди не дёргайся, не трепи себе нервы. Вот и сижу на попе ровно, медитирую. Вырабатываю в себе, присущий всем восточным мудрецам, философский взгляд на жизненные перипетии, пофигизм, короче. Без него тут прожить тяжко. Не знаю только, на долго ли моего по… философского отношения хватит. Ведь опять сорвусь- язык мой, явно не разделяет взвешенный подход к происходящему. Нужно будет, хоть, взять за правило, прежде чем вывалить на окружающих всё что я о них и о том, что происходит думаю, высказаться на русском или каком-нибудь «редком» языке, итальянском, испанском, можно потренироваться в португальском. Английский и японский здесь многие знают, а на этих всё что хочешь, можно говорить. А потом, уже по-корейски доносить отредактированную информацию до мозгов окружающих. А что! Идея! И как я раньше до этого не додумался? Вот и отбой объявили.
29января около 17часов.
Пак Гын Хе степенно ставя на стол чашку, посмотрела на секретаря и вопросительно приподняла бровь. Секретарь, поклонившись, открыл папку и достав документ хотел передать его президенту, но та бросила:
— Потом, пока в кратко чем всё закончилось?
— заседание закончилось практически в половине десятого ночи, поэтому вынесение и оглашение приговора суда отложено на первое февраля.
— Почему только черездва дня?
— Выходной, а завтра весь день у судьи занят- ведение других дел. Они уже были запланированы ранее. Перенести нельзя, из-за допроса свидетелей, приезжающих на один день из Японии и Китая.
— К чему пришёл суд? Разговаривали с судьёй? Какое будет решение?
— По словам секретаря суда, суд должен вынести оправдательный приговор из-за отсутствия состава преступления, в связи с вновь открывшимися фактами. Часть вины за приговор будет возложена на судью, вынесшего этот обвинительный приговор и следователя, «халатно» расследовавшего всё что касается этого дела.
— Ну да, судье уже всё равно. А что со следователем? Он не начнёт из-за обиды давать всякие обличающие интервью?
— Нет госпожа, с ним серьёзно поговорили, и пообещали временно отправить куда-нибудь в небольшой городок, через год-два, вернётся. Ну или как получится.
— Пригрозили?
— И это было. Но подробностей не знаю.
— Это всё?
— Да. Хотя нет. Суд должен ещё будет вынести решение о выплате уплаченного штрафа и денежной компенсации.
— Какие там суммы?
— Штраф пятьдесят миллионов и компенсация- такая же сумма.
— Всё, благодарю, документы оставьте на письменном столе.
Когда за секретарём закрылась дверь, президент повернулась к сидевшей напротив неё Чон Сун Силь и ухмыльнулась.
— Теперь дело за тобой, до вынесения приговора ещё два дня. Уговаривай её, или заставь работать на твой фонд.
01 марта, около 14 часов
Я Свободен!!! Словно птица в небесах!
Других слов просто на ум не приходит. Да и вообще ничего на ум не приходит. Ещё не осознал, что с судимостью покончено. Теперь, главное, снова не загреметь. Но с другой стороны, ничего ещё не закончилось. Меня оправдали пока только в части дезертирства. Слушанье по поводу незаконной мобилизации, назначено на пятое февраля. Ничего, потерплю. Больше терпел. Заседание окончилось, прям как в кино: «Освободить в зале суда…». Вот только никто не отпускает- сейчас решается вопрос где я буду находиться до приговора второго суда. Дело в том, что раз осудили меня ошибочно, по халатности (Не будем уточнять, что по преступной) и т. д., то и лишение меня звания, наград также было ошибочно. Блин, подвесить бы их за … за такие «ошибки». В итоге пришли к тому, с чего начали- я военнослужащий, и ждать решение следующего суда должен в расположении части. Вот жеж..! Но! У меня теперь есть адвокат. Он как раз договаривается с представителями военных и судьёй, стоит ли на меня дальше давить и отправлять в часть. Пак Мэн Хо был настроен оптимистично. Но на «встречу договаривающихся сторон» меня не допустили. Я и не рвался. В часть не хотелось бы, конечно. Но по поведению генерала Им Чхе Му, понял, что и он не горит желанием меня там держать. А то, глядишь, снова проверку боевой готовности устрою. Хе-хе.