Однако самое главное это было сигналом, по которому из Нагарата в полной темноте выдвинулся меньший, но куда более важный для меня отряд. Снегопад еще немного усилился, так что рассмотреть город было почти невозможно. И как ответ на мое беспокойство от Вара пришла предельно четкая мысль: "Порядок, вожак! Идем нормально. Лошадей пустили быстрым шагом. Вот-вот минуем дамбу, а там уже скорости можно будет прибавить". Это меня успокоило, я пожелал им легкой дороги и, выкинув все лишнее из головы, снова завыл, предвкушая ни с чем несравнимую радость битвы.
С воплями, криками и улюлюканьем мы вплотную приблизились к первым рядам темных. И снова, но теперь уже не сговариваясь, мы с Димаром скомандовали во все горло: "Поджигай!". Но эльфы стояли твердо. Даже когда в гущу их рядов полетели факелы, стали падать и разбиваться горящие сосуды, а горящая смола, стекая со щитов, поджигала их одежду и тела, паники не было. Лишь ряды чуть разошлись, давая возможность воинам объятым пламенем, спрыгнуть или скатится с обрыва в долину. Однако их ряды тут же смыкались, а место выбывшего занимал кто-нибудь из резерва, укрывшегося в лесу.
Но и мы отступать были не намерены. И разделившись на две колонны по четверо. Люди, из первых рядов бросив в противника полыхающие снаряды, тут же отступали, назад занимая место, в арьергарде своей колонны давая возможность следующим за ними прицелится и бросить поточнее. Конечно, где-то в глубине души я надеялся на то, что темные под нашим натиском отступят, а еще лучше побегут. Но надежда эта была призрачная. Эльфы лишь немного сдали позиции, хотя численность их нам удалось проредить изрядно - треть, если не больше в бой вернуться так и не смогли.
Хотя и лес и даже земля вокруг уже полыхали, но темные стояли твердо, а вот у нас подходил к концу запас сосудов с горючей жидкостью. Посему, по команде офицеров отряд начал перегруппировываться в клин и пришла наша с родичами очередь удивить эльфов еще раз. Заняв места в первом ряду на самом острие, мы одновременно подожгли фитили взрывчатых мешочков снаряженных уже в трубки и, направив их в сторону противника, глухими концами посильнее воткнули в землю. Несколько мгновений спустя оглушительный грохот сотряс зимнюю ночь. Трубка как раненый зверь с бешеной силой дернулась в моих руках (и удержать ее в этот момент было самым сложным), но стоящие посредине первого ряда темные упали замертво. Даже щиты не помогли. Не давая противнику, опомнится, мы с родичами снова зарядили и снова выстрелили. И воины в следующем ряду тоже пали. Зарядов хватило еще на два залпа - чем расширили и углубили пробоину в этой казавшейся монолитной защите.
Но все уловки были исчерпаны и, оставалась только рукопашная. Я выхвалил из-за спины свой топор и снова возвестил боевой клич. Родичи, а затем и люди присоединись ко мне. Наше войско ринулось в атаку.
Длинные копья были уж бесполезны, и эльфы побросали их, тоже достав мечи из ножен. Я бок обок со своими соратниками, которых знал всю жизнь и теми которых узнал совсем недавно, прорубался сквозь монолитные ряды темных. Как же слаженно они двигались - веками оттачивая свое мастерство, эльфы грозной силой. Лишь изредка и краем глазом я озирался вокруг, с досадой замечая, как часто мертвыми падают люди. На родичах моих и мне самом была уже не одна кровоточащая рана. Но зелье Раксы делало свое дело, пусть даже и все израненные, но люди продолжали ожесточенно биться, да в собственных руках силы не убывало. Я продолжал упорно идти, вперед разя противника налево и направо.
В пылу схватки не чувствуешь как течет время, но судя по тому что ряды эльфов все-таки распались, а самая гуща сражения переместилась в лес за Трактом прошел не один час. Мне пришлось оставить топор, он накрепко застрял в доспехах зарубленного мной темного, не осталось ни одного метального ножа, сломался один из кинжалов, да и лезвие меча уже было все в зазубринах. Десятки порезов, глубоких и не очень покрывали практически все тело, однако сильнее всего досаждала глубокая рана на ноге, нанесенная длинным эльфийским копьем. Похоже что волшебный напиток больше не действовал - не было уже того молодого проворства, да и махать клинком становилось все тяжелее. Мало, совсем мало нас было. Из нас в живых остались только я и Харг, да и людей - с полсотни, не больше. Однако прорваться нам удалось.
В предрассветной мгле меж деревьев тяжело и устало двигались мы в сторону гор. Эльфы шли следом. Долгие годы, если не века выучки давали о себе знать. Отряд преследователей не рассыпался по лесной чаще, а целеустремленно и неуклонно догонял людей, до крайности вымотанных битвой. Некоторые, кто был ранен особенно тяжело, уже начали отставать. Да и я сам идти дальше уже не мог - раненная нога, то и дело подводила меня, заставляя все чаще оступаться.
- Бегите, кто может, Харг вас выведет! - прокричал я, а обращаясь к родичу, и вложив в слова свои еще и неоспоримый мысленный посыл, скорее прорычал, чем сказал, - Уводи людей. Мы прикроем.
Все, теперь можно остановиться и все кто не мог уже идти дальше, сделали это тоже. Родич мой горестно заскулил с неизбывной тоской - бросать меня он не хотел, но, то был последний приказ и ослушаться его старый товарищ мой не мог. Людей он повел.
Подле меня осталось человек двадцать, кто не мог бежать, да и просто идти мешали полученные раны. Сплотив ряды мы готовились подороже продать свои жизни, прихватив на тот свет побольше темных. Из-за пригорка показались эльфы и тут все смешалось - лязг оружия, крики и стоны умирающих слились в единую какофонию. Песнь смерти!
В какой-то момент почувствовал, что от потери крови сознание мое, то и дело отключается. Прекрасно понимая, что вот-вот рухну на землю в беспамятстве на растерзание безжалостного противника, я из последних сил нанес смертельный удар тому, кто был передо мной и, обхватив руками, меч отпрыгнул в сторону в глубокий снег под ближайшую валежину. Самым краешком рассудка накинул "маску" и провалился в благостную темноту.
43.
Громкое, пронзительное "Каррр" коснулось моих ушей, заставив открыть глаза. Не делая никаких движений, я прислушался - звенящую тишину лишь изредка нарушали хлопанье крыльев и недовольное карканье. Чуть повернув голову, повел носом. Запах опасности не нес - похоже, бой кончился. И кончился уже давно. Сквозь спутанные корни моего убежища виднелось голубое небо и проглядывало высоко поднявшееся над горизонтом солнце. Кроме того еще и снега намело изрядно - похоже что с тех пор как мы пошли на прорыв минуло не менее полутора суток.
Подросший сугроб, скрывший меня, окончательно услужливо припорошил все мое тело. И хоть снежное одеяло помогло обескровленным членам сохранить тепло, пошевелиться оказалось не простым делом. Руки, ноги в первый миг показались мне деревянными, и слушаться никак не желали. Через ноющую боль, превозмогая сопротивление парализованных мышц, сумел приподняться. И на четвереньках выбрался из под скрывавших меня корней вывороченного дерева. Попытка встать во весь рост, чуть было снова не лишила меня чувств. Острая боль молний пронзила ногу, как только я оперся на нее. Дело было худо. Однако внимательно осмотрев поврежденную конечность, пришел к выводу, что все не так критично - спазм окоченевших мышц схлопнул сосуд и кровотечение остановилось, кость была цела, хоть и сухожилие практически полностью рассечено. Продолжив осмотр, выяснил, что и другие раны затянулись корочкой запекшейся крови. Что ж дальнейшее обескровливание мне не грозит и это давало надежду. Вот только идти придется на четырех, вернее на трех - поджав больную ногу, я побрел в сторону гор, походя, осматривая поле боя.
Вчерашняя метель потрудилась на славу, похоронив под белым покрывалом тела убитых. Лишь бугорки тут и там выдавали их присутствие, а вороны, старательно раскапывавшие снег на этих пригорках безошибочно свидетельствовали - мертвец здесь. Впрочем, пищей стервятникам служили только трупы людей, моих недавних соратников - своих павших эльфы унесли.
Миновав последние следы недавнего побоища, я наткнулся, наконец, на след, оставленный моим родичем. И хоть сугробы здорово мешали моему продвижению к намеченной цели, сбить с пути снежная толща меня не могла. Я не тратил время на то чтобы осмотреться по сторонам - встать, сориентироваться и разобрать дорогу был все равно не в силах, а только упорно брел ведомый знакомым с детства запахом. Ведь точно знал, что родич мой направится в наши владения самой кротчайшей дорогой.