- Мне так жаль, - сказала она. Глаза у нее опять наполнились слезами. Кто-то засмеялся. Они все-таки были настоящими, и жестоки были, как настоящие.
Лайзбет спросила:
- Чего же тебе жаль?
- Всех здесь. Я жалею, что вы будете мертвы. Это ужасно. Наверное, среди вас есть те, кто не убивал. Они не заслуживают смерти. Но тоже умрут.
- Глупая сука, - сказала Лайзбет. - Тебе не должно быть жаль. Ты ведь умрешь раньше, чем последняя из нас.
Грайс пожала плечами. В руках больше не ощущалось никакой боли. Грайс чувствовала себя свежей, отдохнувшей. Ночь была в самом разгаре, и телу Грайс было хорошо от нее.
Лайзбет толкнула ее на траву, и Грайс проехалась по ней. Ее подобрали две девочки, лезвие привычно ткнулось ей в спину. Маделин стояла рядом, сложив руки на груди. Ее ловкие пальцы выстукивали по плечу неслышную Грайс мелодию. Она заскучала.
Лайзбет, почувствовав это, словно она была импресарио, развлекающим именно Маделин, провозгласила.
- Призовем же нашу Госпожу, и пусть она возблагодарит нас за дары, которые мы принесли ей.
- Довольно сомнительно.
На этот раз Лайзбет пропустила слова Маделин мимо ушей. Одна из девушек вышла вперед и передала Лайзбет канистру бензина. Ее хрупкие, белые пальчики до боли сжимали ручку - она волновалась. Может быть, в Бримстоуне, это была почетная обязанность, а может Лайзбет пугала ее. Грайс подумала, сколько из них - убийцы. Что они чувствуют сейчас? Хотят ли убивать снова?
А может им страшно? Может, они не понимают, во что ввязались. Чокнутые девочки, глупые девочки.
Лайзбет плеснула керосин в огонь, и пламя взметнулось, будто к самому небу, Грайс невольно отшатнулась от него, испытывая страх и боль, которые принесли ей дикие девочки, заново.
- Выходи же! Выходи же, Госпожа, будь здесь для нас, своим присутствием разгони тьму.
И Грайс подумала - Лайзбет ведь говорит так, будто она настоящая культистка. Поколения жрецов говорили сквозь нее, это не вытравишь и не уничтожишь. Она та, кем родилась, как и Грайс.
Лайзбет говорила так, будто это был культ какой-то богини.
Девочки расступились, уступая место лесу.
Она появилась из ночи, из самой темноты. Неслышная, ступающая, как дикий зверь. Все на ней было черное, она была облачена с ног до головы, перчатки скрывали руки, длинное платье скрывало тело, вуаль скрывала лицо, и даже волосы были скрыты под платком. Она была никем, тенью. Ее ноги ступали по напоенной росой траве, как по иглам - неясная болезненность ее шага пугала.
- Госпожа, - сказала Лайзбет, и все склонились, упали ниц, распластались на земле. Стоять остались лишь Грайс и Маделин. Грайс посмотрела в сторону леса, раздумывая, стоит ли бежать. В них будут стрелять, определенно. В Маделин могут попасть.
Их Госпожа шла к огню, но свет костра не сделал ее яснее. И все же главное Грайс поняла сразу - они служили богине. Грайс спала с богом, он был с ней, и она везде узнала бы этот специфический запах океана, сопровождавший их - дикий, вольный.
На секунду богиня остановилась. Грайс увидела, что ее босые ноги - черны, обсидиановой чернотой, которую она запомнила. Касси из Дома Тьмы была босой и когда Грайс увидела ее в первый раз. Грайс посмотрела на Маделин. Даже она казалась удивленной.
Бримстоун служил богине. Бримстоун, желавший истребить богов, служил богине. И Лайзбет была не больше, чем жрицей-ренегатом, предавшей свой Дом.
- Зачем мне это? - капризный голос Касси Грайс узнала сразу же. Касси кивнула на Маделин.
- Это не для вас, госпожа, это для нас.
- Меня интересует только малыш. Со всем остальным можете развлекаться сами. Но вы же поспешили! Зачем вы так спешили? Вы что ли совсем с ума сошли?
Характерный южный акцент Касси, ее капризный тон, все было совершенно светским, почти человеческим, а потом вдруг погас высокий, пылающий вовсю костер, и они остались в практически полной темноте, под звездами и неверной луной, то и дело скрывавшейся за облаками.
- Вы, тощие человечки, решили, что я избавлю вас от Дома Хаоса, если вы будете плохо слушаться меня? Я - Госпожа каждого вашего сердца, пока вы желаете уничтожить Дом Хаоса.
- Да, - откликнулась Лайзбет. Остальные сохраняли молчание. Все было предельно просто: где взять деньги, связи, прикрытие для того, чтобы воевать против богов. Только у какого-нибудь иного бога. Нет силы сверх этой.
Маделин засмеялась, и Грайс сделала шаг к ней, взяла ее за руку.
Касси повернула к ним голову. Лица ее видно не было, движение казалось очень жутким.
- Привет, - сказала она. - Рада вас видеть среди моих маленьких революционерок. А вы меня ждали?
Касси скинула вуаль, и Грайс увидела ее симпатичное, глазастое, совсем юное личико. Она улыбнулась, белые зубы блеснули в темноте.
- Ты такая милая, - сказала Касси. - Беременность украшает женщину. А тебя я убью.
- Подожди, Госпожа, - прошептала Лайзбет. - Позволь нам сказать.
Нам. Она говорила за всех них. Но какое же лицемерие, провозглашая век людей, склоняться перед богиней, так раболепно ползать перед ней. Касси посмотрела на Лайзбет, и та, получив бессловесное разрешение, продолжила.
- Мы брали ее кровь. И вливали ее второй шлюхе. Мы думали, что ее кровь может быть лекарством от смерти. И если бы ты соизволила проверить - мы оставили ее для тебя.
Звонкая пощечина заставила Лайзбет замолчать.
- Ты смела творить хоть что-то с этой кровью? Ты не понимаешь что делаешь, малышка?
Забавно, Касси была младше Лайзбет, но именно она называла ее малышкой.
- Ионатан говорил папе, что его младший сын зайка и радужный король, а папочка знает, что Ионатан никогда ничего не говорил просто так.
Касси засмеялась, у нее были очаровательные повадки, куда больше подходящие для посиделки в баре. Она цокнула языком.
- Я накажу тебя. Но позже. Ты недостойна моего внимания.
Касси подошла к Грайс и Маделин. Болезненность исчезла из ее шагов. Грайс заметила, что она шла по покрывалу из тьмы, скрывшему траву и землю.
- Ты мне очень нужна, Грайс. Я позабочусь о тебе, папочка будет рад. Не обращай-ка на них внимания. Их никто не найдет, пусть себе пошалят.
- Пошалят?
Касси посмотрела на распростершихся перед ней девочек. Она сказала:
- Они хотят уничтожить богов. Я готова им помочь. Пусть пробуют. Им нужны были деньги, безопасность, я это могу. Еще я краду свет. А в темноте всегда очень тихо.
Грайс вспомнила, что Ландси Кэррол ничего не видела последние шесть часов своей жизни. Пустота, тишина, украденный свет. Но зачем Касси вообще было убивать Ландси Кэррол? Она ведь не имела никакого отношения к Дому Хаоса, к интригам между ним и Домом Тьмы. Она всецело принадлежала Касси и ее отцу.
- И очень холодно, - прошептала Касси. Грайс почувствовала, что дрожит. Действительно, со смертью огня стало ужасно холодно, будто Касси забрала не только его, но и все тепло земли, накопившееся за день. Грайс ощутила себя посреди зимы, и девочки, она видела, тоже дрожали. Даже Лайзбет. И Маделин тоже. Только Касси была неподвижной.
- Я питаюсь огнем, - сказала она задумчиво. А потом нахмурилась. - Знаешь, как хорошо, что ты несешь ребенка. Достать Олайви было бы куда сложнее.
- Зачем? - прошептала Грайс. Касси прислушалась, потом сказала:
- Достаточно тихо.
Она склонилась к Грайс и прошептала:
- Чтобы младенец нашего вида разбудил наших спящих. Я как злодей в комиксах, да? Хотите расскажу долгую историю с неожиданными флешбеками?
Она засмеялась, своим странным обаятельным и отсутствующим одновременно смехом.
Маделин сказала:
- А ты не успеешь.
- У меня от рождения больше времени, чем у тебя. Почему же не успею?
- Потому что он уже здесь.
Глава 14
Касси склонила голову набок. Ее пухлые, красивые губы растянулись в улыбке - она считала, что Маделин блефует. Грайс, если честно, тоже так считала. Однако ровно спустя секунду, Грайс увидела, как щупальце Дайлана обвилось вокруг шеи Маделин. Она запрокинула голову, будто бы для того, чтобы ему было удобнее. В ее движении было что-то эротическое, зовущее. А потом Дайлан дернул ее к себе. Маделин пропала во тьме, клубившейся вокруг. Девочки не смели поднять голов, темнота омывала их тела.