Хорошая новость. Если Лулу будет вести себя, как судья Джуди, я знаю, как с ней правильно разговаривать. В принципе нужно просто подлизываться.
— Для меня честь выступать сегодня перед вами, — обратилась я к Лулу, заискивающе улыбаясь.
Она, казалось, была польщена моим почтением, и, пока королева листала какие-то бумажки, лежащие перед ней, я оглядела Момби.
— Вы в порядке? — шепнула я колдунье.
— Все будет прекрасно, — пробормотала она сквозь плотно сжатые зубы. Но «прекрасно» Момби точно не выглядела.
— Что мне сказать в ваше оправдание? — спросила я ее.
Момби в ответ хрипло, с присвистом вздохнула.
— Виновна! — фыркнула она на весь зал, скорчившись пополам, чтобы просто усмехнуться.
— Мисс Гамм, — сурово заявила Лулу. По каким-то причинам — судебным правилам? — она отказывалась говорить напрямую с Момби. — Пожалуйста, напомните вашей приятельнице ведьме, что наказание за ее преступления — смерть.
— Прошу прощения, — сказала я. — Но не могли бы вы тоже напомнить, в чем именно состоят ее преступления?
Слова мои потонули в шуме, когда Лулу объявила меру наказания, — все обезьяны принялись прыгать, кричать, стучать и улюлюкать.
— Убить ведьму! — взвизгнул один — тот самый, который вчера выглядел так безобидно и мило в своем зеленом комбинезончике и кепочке.
— Сжечь ее! — закричала обезьянка поменьше.
А потом все загалдели разом:
— Утопить!
— Пусть молит о пощаде!
— Пусть ведьме будет больно!
Довольно долго королева Лулу не пыталась остановить хаос, словно бы наслаждаясь собственноручно созданным безобразием. Наконец, когда ситуация начала выходить из-под контроля, королева вскочила со своего места и погрозила всем своим крошечным мохнатым кулачком.
— Заткнитесь! — проверещала Лулу. Она даже не была зла, просто возбуждена. — Все! Я здесь главная!
Но зал замолчал, лишь когда раздался голос Момби. Все взгляды обратились в ее сторону.
— Собравшиеся на суд обезьяны, — начала колдунья. Она говорила спокойно и тихо, но командным голосом. — Если мне позволено высказаться…
Момби взяла себя в руки и выпрямилась, явно пытаясь держаться достойно, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, конечно.
— Я стою перед вами, истекая кровью и корчась от боли, — сказала она, с трудом выговаривая каждое слово. Если бы мы находились в эфире «Судьи Джуди», я бы, скорее всего, посчитала, что это шоу и ведьма просто играет роль жертвы. Но казалось, Момби действительно больно. — Мои товарищи из Революционного Ордена Злых сейчас раскиданы по всем уголкам Страны Оз — страны, будущее которой еще никогда не было столь сомнительно. Мои магические способности практически истощены. Я тень самой себя. Почему? Потому что веду войну уже долгие годы и делаю это не ради власти или славы, а ради Оз. Сражаюсь не только за себя, но и за жевунов, за гномов и, конечно, за обезьян — Крылатых и Бескрылых. Вы спрашиваете, как я буду оправдываться? Если меня обвиняют в борьбе за тех, кто не может сражаться сам, я отказываюсь притворяться и говорить что-либо, кроме правды. В этом преступлении — виновна.
Когда она начала свою речь, я заметила зловещий проблеск настоящей Момби, той, которую знала раньше. Момби собрала все оставшиеся силы, чтобы сделать заявление, и сразу словно ожила.
— Но как же те, кто может бороться, но выбирает другой путь? Бескрылые, пока вы беззаботно прыгаете по деревьям, вдали от всех творящихся в Стране Оз бесчинств, ваших братьев и сестер заковывают в цепи, заставляют исполнять жестокие капризы их хозяйки. Вы повернулись к ним спиной только потому, что считаете своих собратьев не такими храбрыми. Стоит ли мне напомнить, как выглядят сейчас эти спины? Неужели вы покалечили себя, только чтобы отстраниться от проблем, не видеть и не слышать правды? Разве это храбрость?
Она пренебрежительно обвела дрожащей рукой зал и продолжила:
— Но я не юная ведьма и отлично знаю, что обезьян так быстро сражаться не научишь. Поэтому я стою здесь не для того, чтобы призвать вас к битве. Прошу лишь даровать безопасное укрытие, чтобы я могла продолжать и дальше сражаться от вашего имени.
Я была под впечатлением — даже после всех тех дней, что провела с ней в пещерах Ордена, я никогда полностью не верила, что Момби действительно борется за свободу, как всегда уверяет. Нокс вечно клялся, что так оно и есть, а я мучилась предательскими подозрениями. Вдруг колдунья просто приспособленка и жаждет избавиться от Дороти, чтобы самой встать у власти?