Кроме того, хоть и не казалось, что мы поднимаемся, небо стало гораздо ближе. Тучи так низко опустились над нашими головами, что можно было потянуться и коснуться их. А потом тянуться и вовсе не понадобилось: дорога резко вильнула в сторону, уводя нас в коридор из огромных валунов, такой узкий, что едва удавалось поднять руки, и я увидела, как перед нами облака опускаются прямо до кирпичей дороги, целиком поглощая ее.
У самого края тумана сидела худая женщина, облаченная в длинный плащ с капюшоном из полуночно-синих перьев с золотистыми кончиками. Кожа ее была гладкая и чистая, без единой морщинки, но в глазах отражалась мудрость и проницательность. Женщина одновременно казалась удивительно юной и невероятно старой. Увидев, что мы приближаемся, она испустила долгий прерывистый вопль, который эхом отразился от скал и разнесся по округе хором голосов, словно кричала не она одна, а человек двадцать. А потом женщина начала преображаться. Она раскинула руки, и накидка превратилась в пару огромных крыльев; нос и рот слились воедино и вытянулись в длинный тонкий клюв. И вот преградившее нам путь создание было уже не женщиной, а гигантской птицей.
Я отступила на шаг. Это существо — кем бы оно ни оказалось, — кажется, не собиралось атаковать, но было в нем нечто пугающее, а прошлая моя встреча с гигантскими птицами окончилась не особо весело.
— Эми Гамм, — проговорила птица свистящим голосом, добрым, но немного грубым. — Многие месяцы я ждала здесь того дня, когда ты придешь. Вижу, твоя трансформация уже началась. Спрашиваю тебя: когда объявишь свое настоящее имя?
Что-то в сказанных словах всколыхнуло самые глубины памяти, и я вдруг поняла, что это за существо. Не Рух. А та самая птица, которую Нокс вырезал на рукояти клинка, птица, которая напоминала ему меня тем, как превращается в себя настоящую. Та самая птица, которая проходит вместе со мной каждое сражение.
— Да, — сказала она, тихонько смеясь над моей реакцией. — Я — Магрил. Вижу, ты знаешь меня. Как и я тебя. Как я всегда тебя знала, еще задолго до того, как ты попала в это место.
Плечи мои напряглись.
— Как… — хотела я задать вопрос.
— Подобные мне не связывают себя с понятием «как», — заявила Магрил. — Мы — создания магии и превращения. Мы просим лишь одного: отыскать истинную форму. Я свою нашла. Тебе же это еще предстоит. Но путь уже начался.
В голове вертелось так много вопросов, что я не представляла, с какого начать. Ни один не могла сформулировать правильно.
— Понимаю, — сказала птица, хотя я не промолвила ни слова. — Но будь осторожна. Я — страж Тумана сомнений. Хорошо подумай, прежде чем войти. Лишь те сумеют миновать его, чья вера непреклонна. Многие потерпели поражение. Ты не обязана. Даю тебе выбор: если решишь повернуть назад, я отправлю тебя обратно домой.
— Домой? — переспросила я.
— Да, мне это под силу.
— Но… — начала было я и замолчала. Я не знала, где мой дом. Канзас? «Пыльные акры»? Даже когда я жила там, то не считала это место домом, а теперь оно кажется таким далеким, словно из сказки.
Глаза Магрил будто смотрели в самую душу.
— Я не могу поведать, где твой дом, — прошептала птица. — Это ты должна понять сама. Я могу лишь предложить выбор. Ты продолжишь путь? Или вернешься туда, где тебе и место?
— Я… — хотела уже сказать я и поняла, что на самом деле выбора у меня нет. — Здесь мое место, — тихо проговорила я в ответ. К лучшему или к худшему, но это была правда.
Магрил распушила перья.
— Как пожелаешь, — возвестила птица. — А я должна вас покинуть. Но дам тебе последний совет: чтобы пройти через туман, нужно искренне желать стать самой собой.
И, не дождавшись ответа, Магрил взлетела, взмывая в белое пространство над нами. Я посмотрела на Озму, та в ответ моргнула и неуверенно скривила губы. Я взяла принцессу за руку, успокаивающе сжимая ладонь, но не уверена, успокаивала я ее или себя.
— Кто ты? — спросила меня Озма.
Очередной вопрос, ответить на который я не могу. Но и не должна. Все, что от меня требуется сейчас, — это идти вперед. Так что я сделала глубокий вздох и вместе с Озмой шагнула в туман.
Оказывается, непроглядная чернота — не самое страшное в этом мире. Яркий, слепяще-белый свет, который заставляет задуматься, не стер ли кто-то весь мир вокруг, может быть гораздо страшнее. В таком месте мы и оказались. Туман, в который я шагнула, был столь плотным, что я не видела даже собственной вытянутой руки. Я пошевелила пальцами, стараясь удостовериться, что они еще на месте. Что ж, я их чувствую, и это уже хорошо. В другой руке я до сих пор сжимала ладонь Озмы — гораздо сильнее, чем прежде. Но когда обернулась, желая увидеть ее реакцию на происходящее, не смогла разглядеть, словно ее тоже здесь не было.