Дороти явно наслаждалась моей растерянностью.
— Сомневаюсь, что смогу ранить тебя этим, — проговорила она. — Но, полагаю, пока клинок у меня, ты не сможешь ринуться в бой. Проверим теорию?
Дороти вытянула руку и коснулась острием клинка моей ключицы. Я не сопротивлялась. Она провела лезвием по шее, весьма ощутимо надавливая на него, чтобы я почувствовала. Но не было ни крови, ни боли.
— Как я и думала, — подытожила Дороти. — Знаешь, стоит пожить здесь немного, и на такие вещи появляется нюх. Впрочем, не важно. Мне просто нужно подойти к делу творчески. — Она ненадолго замолчала. — Ой, забудь! Ты не можешь убить меня, я — тебя, предсказуемо, да? Возможно, есть какое-нибудь дурацкое пророчество по этому поводу — такое всегда найдется, согласна? Избранные и прочее бла-бла-бла. Кто может сказать наверняка? Хорошая новость: мне все равно нет нужды тебя убивать. О, хотелось бы, но, как вечно напоминает Глинда, нельзя получить всего, что ты хочешь. Даже мне. Но у всех есть свои желания и потребности. А единственная моя потребность, — Дороти ухватилась за ремень моей сумки и резко дернула, разорвав его, — вот это.
— Нет, — возмутилась я.
— Да, — ответила она, заглядывая внутрь сумки. — Посмотрим. Одно механическое сердце. Есть. Один искусственный хвост. Есть. И… учебник французского? Пожалуй, он тоже может быть полезен. Порой не знаешь, когда захочется получить образование. — Дороти смахнула с лица прядь волос, и тьма начала таять.
Когда мир вернулся к нормальным цветам, я увидела, что битва уже окончена. Совсем. От парящего острова, на котором мы находились, остались лишь выжженные, обугленные остатки земли и камней, и только пара маленьких огоньков еще тлела на обломках.
Посреди всего этого неподвижно лежала Многоцветка, ее изящная ручка обвивалась вокруг безжизненного хвоста Хитклиффа. Пораженный Нокс стоял подле них на коленях, лицо его было покрыто кровью, грязью и золой, а обычно непокорные волосы почти полностью выгорели.
Битва была окончена, и мы ее проиграли. Я проиграла. Глинда высилась над нами, скрестив руки на груди, поза ее выражала одновременно победу и нетерпение.
— Вот ты где, — воскликнула Глинда, когда Дороти, шатаясь, выскочила рядом с ней из тьмы. — Я уже начала серьезно думать, что придется уходить без тебя.
— Я добыла то, за чем мы приходили, — возвестила Дороти, победно демонстрируя мою сумку.
— А девчонка еще жива. Любопытно.
Дороти пожала плечами.
— Знаешь же, насколько магия бывает… раздражающей, — ответила она, заканчивая собственную мысль.
— Бывает, — согласилась Глинда.
— Должно быть, имеется какое-нибудь идиотское правило, о котором никто не помнит. Она, кстати, тоже не может меня убить.
— Неважно. Девчонка теперь — лишь мелкое неудобство. Так что думаешь? Может, возьмем их с собой? — спросила Глинда. — Приспособим к работе? Маленький орденский чародей может мыть окна, ведьма из Канзаса — стать служанкой, а из симпатичного паренька за валуном, — она махнула рукой, и большой кусок скалы сбоку от волшебницы исчез, открывая укромное местечко, в котором спрятался трусливый Ярк, — может получиться очень интересная игрушка.
Хоть Глинда и говорила уверенно, но было заметно, что слова ее во многом просто бравада. Может, они с Дороти и выиграли, но не вышли сухими из воды. Дороти выглядела старой и дряхлой, кожа ее оставалась тошнотно-зеленой, и даже Глинда казалась измученной. Собранные в пучок волосы волшебницы растрепались, доспехи в паре мест были пробиты, а на руке, от плеча к локтю, растянулась огромная рана. Если бы у нее еще оставались силы, Глнда сделала бы с нами все, что хотела. Но она медлила. А это означало, что они попали в трудное положение, желали они это признать или нет.
Дороти с раздраженным стоном покачала головой, стараясь показать, будто ей действительно все абсолютно без разницы.
— С ними слишком много проблем, — заявила она. — Мы снова контролируем Озму. Нашли то, за чем пришли. Радужная фея со своей зверушкой мертва, а этот мерзкий так называемый рай сгорел до основания. Вскоре мы сделаем то же самое с местом, которое я некогда звала домом. Давай-ка пойдем отсюда.
— Твое желание — закон, — проговорила Глинда. — Пока-пока! Цветка была прекраснейшей хозяйкой, но даже самое замечательное чаепитие когда-нибудь подходит к концу. Мы с Дороти опаздываем на очень важную встречу, правда ведь, душа моя?
— Да, несомненно. — Дороти опустила глаза, рассматривая тела на земле, а потом бросила на меня короткий взгляд. — Терпеть не могу оставлять после себя такой бардак, но, думаю, девчонка из трейлерного парка в свое время уже успела порыться в помоях. — Она едва заметно мне подмигнула. — Правда, я не скажу, что знаю, как это бывает.