Иногда клубы создавались после неудачи с легализацией профсоюзов, как бы взамен их, например, в Самаре рабочими Трубочного завода («Общество разумных развлечений») и в Киеве, после закрытия союза металлистов («Клуб трудящихся лиц»){568}. В 1913 г. члены профсоюзов составляли треть состава петербургских рабочих клубов, в некоторых клубах («Знание», «Наука и жизнь») — до половины и больше. В Риге просветительное общество «Рабочая культура» объединяло представителей правлений профсоюзов, по отношению к которым оно играло роль координирующего центра. Для части рабочих клубы были привлекательнее из-за слабости профсоюзов, неспособных в условиях постоянных преследований улучшать материальное положение хотя бы своих членов. По той же причине среди состоявших в клубах рабочих удельный вес работниц, хуже всего оплачиваемой категории рабочих, был выше, чем в других организациях. В петербургских клубах он равнялся 20–30 %. Это были обычно молодые девушки, которых больше привлекали танцевальные вечера, чем лекции или другие серьезные занятия, — об этом прямо говорилось в отчетах клубов.
Клубы проводили и лекции, и вечеринки. Но главным содержанием их работы были все же популярные лекции, иногда с последующим обсуждением, для этого приглашали лекторов-интеллигентов{569}. По Петербургу среднее соотношение между количеством рабочих, вступивших в клуб, и числом посещений лекций составляло 1:6. В первые годы преобладала социально-политическая тематика, затем больше стало лекций литературных и естественнонаучных{570}. В петербургском клубе «Просвещение» с 1907 г. по 1910 г. было проведено 350 лекций, более 50 экскурсий и более 40 музыкальных вечеров. При этом лекции по общественным наукам в 1907/1908 г. составляли 59,8 %, а в 1908/1909 г. 37,6 %, а в клубе «Образование» за Нарвской заставой тогда же соответственно 65,2 % и 42,4 %. Но были и исключения: в клубе «Знание — свет» доля первой группы лекций выросла за тот же период с 35,1 % до 51,7 %{571}.
Тенденция к возрастанию удельного веса лекций прослеживается и в культурно-просветительной работе профсоюзов. В 1906–1907 гг. чаще проводились вечера с чтением художественных произведений. На одном из таких вечеров, организованном петербургским союзом печатников 2 февраля 1907 г., рабочие читали Чехова, Апухтина, Мережковского, Горького и собственные стихотворения; кончился вечер танцами{572}. Позже профсоюзы стали заключать договоры с обществами народных университетов, обеспечивавшими проведение лекций по согласованной тематике. Так, в течение 1909 г. для членов петербургского союза деревообделочников были прочитаны лекции о Гоголе, «О первобытном человеке», «Древние жители Европы», «Россия до 1861 г.», «Освобождение крестьян», «Современное состояние земледелия в России», «Отход крестьян на летние работы», «Колонизация Сибири», «Рост населения в России», «Мальтус и его учение», «Генри Джордж»{573}. Как видно из перечня, в этом случае тематика определенно строилась с учетом пожеланий членов союза: эти рабочие продолжали ощущать себя наполовину, а может быть и в первую очередь, крестьянами, сохраняя семейные и другие связи с деревней.
До осени 1907 г. лекции проводились без присутствия чинов полиции, так что лекторы, как писал один из них, «не стеснялись в выборе тем и слов». В последующие годы становится нормой запрещение лекций полицией, и часто независимо от темы, особенно после рассылки циркуляра Министерства внутренних дел от 29 ноября 1908 г., который предписывал при рассмотрении заявок обращать внимание как на тему лекции, так и на личность и биографию лектора. Предписание распространялось на все культурно-просветительные организации. Но рабочие клубы были особенно уязвимы, они не обладали таким запасом прочности и такой свободой маневра, как руководимые либералами Общества народных университетов или вечерние школы и курсы. Обычными были жалобы на нехватку лекторов-специалистов.
В петербургском обществе образования за Московской заставой состоялось за первые три месяца 1909 г. 8 лекций и не было разрешено 15, из них 12 по естествознанию и 3 по литературе. В московском «Клубе общеобразовательных развлечений» в 1909–1910 гг. не разрешили ни одной лекции по социальным вопросам и по истории{574}. По мнению большинства опрошенных в 1911 г. членов петербургского клуба «Просвещение», читались не те лекции, которые более всего желательны, лекций по политическим и экономическим вопросам совершенно нет или если есть, то «с недомолвками»; нет лекций и по литературе, систематически не разрешаются лекции о Л. Толстом{575}.