В письме Царева между прочим говорилось о готовившихся в кружке вечерах новой поэзии и, как он выразился, «юморятины»{616}. Неизвестно, удалось ли эти вечера провести, но, несомненно, что это была инициатива кружковцев. Социал-демократические и народнические издания не приветствовали ни то, ни другое, полагая достаточным знакомить рабочих с произведениями писателей-классиков XIX в. и продолжателей реалистической традиции — современников. Вопреки этому, какой-то интерес к другим направлениям современной литературы отдельные рабочие проявляли. Возможно, среди них был и руководитель кружка Маширов. В советское время он был более известен как деятель Пролеткульта. Но вот факт менее известный: в августе 1921 г., когда арестовали поэта Николая Гумилева, спасти его, выступив в качестве поручителей, попытались несколько литераторов, в том числе Горький и Маширов (поручительство опоздало, Гумилев был уже расстрелян){617}.
В ноябре 1913 г. и январе 1914 г. московское издательство «Трудовая семья» выпустило два небольших сборника «Наши песни», составленные из стихов участников лиговского кружка и членов Третьего женского клуба. Оба выпуска были тут же объявлены конфискованными, но весь двухтысячный тираж издательство успело распространить{618}. К этому времени кружковцев-«панинцев» привлекла редакция «Правды». Вернувшийся из эмиграции М. Горький и заведующий литературным отделом «Правды» А. Н. Тихонов (Серебров) намеревались, помимо обучения писателей-самоучек, превратить кружок сначала в петербургский «рабочий литературный коллектив», затем в широкий «союз литераторов-демократов». Этот союз они хотели легализовать при доме графини Паниной или при Всероссийском союзе писателей («на худой конец») в качестве его секции{619}. Но за этим культурническим проектом Горького стояло стремление редакции «Правды» подчинить «панинцев» своему идеологическому влиянию.
В канун Первой мировой войны участились столкновения в рабочих клубах между «правдистами», меньшевиками и эсерами, в частности, на почве проведения среди членов клубов сборов средств в фонд той или иной легальной газеты. Впереди, как правило, были правдисты. Не без влияния «Правды» «панинцы» отказались продолжать сотрудничество с «Трудовой семьей»; это издательство, по признанию его секретаря Л. К. Федорова, тогда эсера, не носило определенного характера «в смысле примыкания к какому-либо направлению», а на обложке «Наших песен» рекламировались все три конкурировавшие между собой петербургские рабочие газеты{620}. 1-й «Сборник пролетарских писателей» под редакцией Горького и Тихонова был издан в июне 1914 г. в Петербурге легальным большевистским издательством «Прибой». Но некоторые из авторов сборника (Н. Рыбацкий, И. Садофьев) печатались и в легальной эсеровской газете, другие — в меньшевистской{621}. Секретарь Русского бюро большевистского ЦК Елена Розмирович винила в этом временного заместителя Тихонова К. С. Еремеева, «который благодаря своим поразительным художественным принципам всех беллетристов переправил в „Новую рабочую газету“»{622}. Тогда же еще один «панинец» М. Д. Царев отдал статью «Наша молодежь (мысли рабочего об одном остром вопросе)» выходившему в Петербурге с начала года легальному и нефракционному журналу сторонников Л. Д. Троцкого «Борьба»{623}.
Скорее дело все же в том, что написанные рабочими стихотворения, другие художественные, да и публицистические их опыты не имели специфических признаков большевизма или меньшевизма. «Нефракционность» была еще распространенным явлением. Соперничая за влияние, легальные фракционные газеты отводили этим сочинениям роль своего рода визитных карточек, доказывающих читателю, что газета является не «интеллигентской», а подлинно рабочей. Большевикам (правдистам) важно было закрепить успех, достигнутый в борьбе с меньшевиками в 1913–1914 гг., меньшевики и эсеры считали этот успех преходящим. Сами по себе культурно-просветительные организации рабочих представлялись им, так же как большевикам, делом второстепенным.