В годы революции Русское собрание не раз выступало с обращениями к народу и к избирателям, иногда совместно с Союзом русского народа и другими правыми партиями, активно участвовало в общих съездах этих партий («съездах русских людей»), предоставляло свое помещение группам сочувствующих. В Казани, Варшаве, Одессе, Харькове, Иркутске действовали отделы Русского собрания. Число членов собрания выросло со 120 в 1901 г. до 1677 в 1906 г. Но всесословным, как другие правые организации, оно не стало и не ставило перед собой такой цели. 33 % его членов составляли чиновники, 22 % военные, 18 % интеллигенты, 6 % купцы и предприниматели, 3 % духовные лица. В собрание входили 6 губернаторов, 10 сенаторов, 9 членов Государственного совета, 9 церковных иерархов.
Согласно отчету Русского собрания за 1912 г. число его членов равнялось 1938, число посещавших собрание гостей составило 1043. За год было проведено 25 докладов. Но как раз в этом году Русское собрание ушло с публичной политической арены снова в тень. Помимо общего упадка правомонархического движения, на такой исход повлияло скандальное происшествие в конце 1911 г.: Марков и Никольский прилюдно подрались после того, как Никольский намекнул осуждающе в своем докладе на «темные деньги», то есть правительственные (из секретного фонда МВД) субсидии Союзу русского народа, между тем, как сам он эти деньги получал и частично присваивал. В итоге Никольский (вызвавший Маркова на дуэль, от чего тот уклонился), а вслед за ним Дубровин и другие «дубровинцы» были исключены из Русского собрания. От Маркова собрание приняло письменное извинение за драку в его стенах.
Наблюдавшие происходящее крайние правые видели в этом результат прежде всего злонамеренных козней — правительства, Пуришкевича и других. А. И. Соболевский писал 25 февраля 1912 г., что еще покойный Столыпин начал забирать старых правых в руки, а теперь «недавно взято приступом Русское собрание». В том же году, в мае, представители Русского собрания последний раз участвовали в форуме правых — съезде русских людей. В январе 1914 г. Русское собрание решило отказаться от прямого участия в деятельности политических партий и вернуться «на прежний путь спокойной и академичной работы». Приглашение участвовать в совещании правомонархических партий в Нижнем Новгороде с почетным председателем Дубровиным и председателем Пасхаловым (ноябрь 1915 г.) оно не приняло{644}.
Примыкали к правомонархическим партиям клубы студентов-академистов, противников антиправительственного студенческого движения. Они провозглашали возвращение студентов к учебным занятиям, сплочение исключительно «на почве науки, искусства и спорта», приверженность формам товарищества наподобие тех, что культивировали немецкие студенты-корпоранты в Дерптском (Юрьевском) университете. Но аполитичность академических корпораций и клубов была мнимой, это обстоятельно показано в книге А. Е. Иванова, откуда взяты приводимые далее факты.
Академические клубы действовали в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Варшаве, в октябре 1908 г. они объединились в Академический союз. Каждый клуб служил городской штаб-квартирой академического движения, местом совместных собраний корпорантов из отдельных высших учебных заведений и их покровителей, а также местом проведения досуга и культурно-просветительных мероприятий. Финансировались академические клубы Министерством внутренних дел и правыми партиями, щедрую поддержку оказывал двум петербургским клубам Пуришкевич — из личных средств и средств представителей сановной общественности, пополнявших кассу организованного Пуришкевичем «Общества содействия академической жизни».
Тем не менее надежд правительства корпорации и клубы академистов не оправдали. В массе студенчества консервативная часть не превышала 1–3 %. Московский академический клуб объединил 129 человек, Одесский клуб 350{645}. К тому же Столыпин был сторонником не показной, а реальной аполитичности студенчества, чуждой как социалистам и либералам, так и организациям правых. Встретившись с группой петербургских академистов в декабре 1909 г., он призвал их беречься «всякой политики, хотя бы она исходила и от друзей. Вы слишком молоды для партийных дрязг! Преданность родине и государству — вот ваша политика, и молодое веселье — ваша тактика»{646}. Очевидно, что такому умеренно-консервативному пониманию академизма академические клубы не отвечали.