Разгон Думы и Выборгское воззвание большой группы депутатов Думы к народу с призывом протестовать против разгона, оказывая пассивное сопротивление правительству, резко изменили отношение властей к кадетам и ко всем учреждениям, примыкающим к партии. Заверения кадетов: «Мы люди мирные, на баррикады не ходим» — больше не помогали. Раньше, чем собраться в Выборге, некоторые кадетские деятели предлагали подписать воззвание прямо в клубе, или даже проникнуть для этого в Таврический дворец (!), но в конце концов было решено, что клуб нужнее как место, откуда депутатов будут направлять в Выборг. В качестве такого «направляющего» остался секретарь ЦК А. А. Корнилов. В клубе же подписали воззвание те, кто по каким-либо причинам не сумели прибыть в Выборг (их почему-то впоследствии за подписи не покарали){677}. Но против клубов репрессии не замедлили, уже 11 июля столичный градоначальник генерал Лауниц запретил все собрания кадетского клуба и его отделений в Петербурге. Не пощадили и Женский политический клуб, фактически уже некадетский.
Правление клуба обратилось к председателю Совета министров с памятной запиской, в которой говорилось, что оно не получало до дня закрытия никаких замечаний о противозаконных действиях, что в клубе помещались ЦК и ПК партии, «имеющей легальное признание», а теперь полиция не допускает туда даже членов правления, причем не указано, временно закрыт клуб или навсегда. На это Столыпин ответил, что когда партия пройдет регистрацию в соответствии с Временными правилами 4 марта, можно будет вновь открыть клуб, а «теперь рано». Членам правления клуба все же было разрешено собираться в его помещении. Но 23 ноября центральный и районные кадетские клубы были закрыты окончательно, и тогда же было отказано заявителям о создании «Клуба прогрессивных избирателей»{678}.
А Бебутов, получивший возможность целиком посвятить себя масонским делам, нанял над помещением бывшего клуба, где, по его словам, продолжала собираться ежедневно думская кадетская фракция, квартиру из четырех комнат для ложи «Полярная звезда» — как хвастливо, по обыкновению, вспоминал Бебутов, «в новой квартире я устроил настоящую ложу, как она должна быть, и даже мебель заказал специальную» (собственно в такой большой квартире масоны не нуждались, это было способом конспирации, а собирались они в одной комнате, выходившей окнами во двор). Здесь были посвящены в масоны кадеты из числа депутатов Государственной думы Ф. А. Головин, Н. В. Некрасов, О. Я. Пергамент, А. К. Букейханов, В. А. Караулов, К. К. Черносвитов и другие{679}.
Но Центральный кадетский клуб функционировать в прежнем виде уже не мог. Согласно фактически итоговому кассовому отчету правления Центрального клуба за период до конца октября 1906 г., приход составил 29 846 руб., из которых больше половины — 16 656 руб. дали добровольные взносы и меньшую часть — членские взносы. Косвенно эти данные свидетельствуют о преобладании среди членов клуба людей обеспеченных. Правда, львиную долю добровольных взносов составил взнос Бебутова{680}.
В Москве кадетские клубы продержались несколько дольше. В сентябре 1906 г. градоначальник Рейнбот разрешил устроить Народный клуб в помещении Политехнического музея и проводить там в присутствии полиции собрания под председательством князя Павла Долгорукова. Это был центральный московский клуб партии. На открытии его произнес речь Кокошкин, ему как депутату I Думы от Москвы и «выборжцу» устроили шумную овацию, но такая политическая демонстрация уже не могла пройти незамеченной властями. С июля в Москве действовал также «Клуб четырех районов партии народной свободы», объединявший кадетов Арбатского, Пречистенского, Пресненского и Хамовнического участков, т. е. той части Москвы, где проживала цензовая интеллигенция. Из семи учредителей пятеро были присяжными поверенными, в том числе И. Н. Сахаров и В. В. Пржевальский, один врач — И. М. Чупров и известный общественный деятель Н. Н. Щепкин. Согласно уставу, при клубе имелись библиотека и читальня, чайный буфет и столовая без продажи крепких напитков. Клуб должен был «содействовать сближению членов партии на основе совместного изучения и обсуждения общеполитических вопросов путем устройства докладов, чтений и бесед» — стандартная формулировка всех клубных уставов{681}.