Замысел нашел отклик главным образом у левых кадетов и прогрессистов. Привлечение октябристов в принципе не исключалось, но реально никого из них не привлекли. Некоторых социал-демократов (депутатов Н. С. Чхеидзе, М. И. Скобелева, А. И. Чхенкели, большевика И. И. Скворцова-Степанова, действовавшего с согласия В. И. Ленина) прельстила возможность получения дополнительной политической информации из первых рук. Взаимный обмен информацией действительно практиковался в масонских ложах, в том числе в думской ложе. Пойти дальше путем создания по инициативе А. И. Коновалова постоянного межпартийного Информационного комитета, который, помимо информирования, координировал бы организуемые партиями политические выступления, так и не удалось{715}.
Но можно с достаточным основанием утверждать, что инициаторам и адептам «политического масонства», чуждым какого бы то ни было мистицизма, оно не понадобилось бы, если бы возникшие в 1905 г. политические клубы, партийные и межпартийные, имели возможность действовать беспрепятственно и открыто.
Заменой таких клубов были и межпартийные кружки. О московском кружке, состоявшем из левых кадетов, членов партии демократических реформ, народных социалистов, трудовиков, эсеров, меньшевиков и беспартийных левых, рассказал в мае 1908 г. Г. В. Плеханову и Ф. И. Дану приехавший в Париж кадетский деятель В. П. Обнинский{716}. Известен внемасонский, но сходный составом с масонскими ложами «кружок прогрессивных деятелей» в Петербурге, действовавший в 1915–1917 гг. Одним из его основателей был проф. М. П. Чубинский, ядро кружка составляли прогрессисты, но участвовали также некоторые кадеты, октябристы, националисты, меньшевики и эсеры. Члены кружка собирались у М. П. Федорова, затем у Н. П. Шубииа-Поздеева. Среди выступавших в кружке Чубинский называет М. М. Ковалевского, И. Н. Ефремова, E. П. Ковалевского, В. А. Ржевского и даже Милюкова. Однако выход прогрессистов в Думе из Прогрессивного блока привел к тому, что кружок перестали посещать кадеты и октябристы. Видимо, после этого утратили интерес к кружку и левые{717}.
Но вернемся к Клубу общественных деятелей. Как уже было сказано, из всех перечисленных и действовавших легально либеральных, но не однородно кадетских политических клубов, прямо себя называвших клубами, уцелел только он. Октябристский по сути этот клуб оказался более прочным, чем Клуб правых и умеренных и Клуб независимых. Это заставляет задуматься над причинами его сравнительной живучести.
Следует особо сказать об инициаторе создания клуба. Им был и оставался его председателем до конца жизни (1911 г.) М. В. Красовский. Один из основателей Союза 17 октября, член ЦК и товарищ председателя партии, один из авторов ее программы, Красовский до 1903 г. был крупным чиновником, последовательно занимавшим должности директора департамента в Министерстве юстиции, председателя Харьковской судебной палаты, обер-прокурора Сената. После выхода в отставку его избрали в 1905 г. председателем Петербургской городской думы, в 1906 г. членом Государственного совета. В клубе совещались члены группы «центра» Государственного совета, в которую входил Красовский, и проводились «славянские съезды»; к ним Красовский также имел прямое отношение как товарищ председателя совета Общества славянской взаимности (организационное собрание этого культурно-политического и межпартийного общества состоялось в Клубе общественных деятелей 30 апреля 1908 г.){718}.
Знавшие Красовского отмечали его эрудицию, энергию и ораторский талант с «фигурой иронии», что было особенно ценно в первое время существования клуба, когда приходилось иметь дело с агитацией «сильного политического противника» — кадетов{719}. Положение Красовского, в том числе материальное, несомненно, помогло успеху его инициативы в 1905 г. (в бытность председателем Петербургской городской думы) и явилось фактором отмечавшейся уже устойчивости его детища сравнительно с другими. В конце существования клуба, с 1913 по 1915 гг., его возглавлял также видный октябрист Н. А. Хомяков, ранее, в 1907–1910 гг. занимавший пост председателя III Государственной думы.