Пожертвования должны были идти на содержание специальных учреждений, находившихся в ведении московской полиции: скорой медицинской помощи, приемного покоя для душевнобольных и приюта для брошенных детей, но, как выяснилось, немалая часть этих средств присваивалась. О Коротком свидетели говорили, что он «берет повсюду».
В данном случае не имеет значения, какие силы стояли за смещением Рейнбота. Витте, например, утверждал в воспоминаниях, что Рейнбот одно время находился «в большой милости у государя» и потому был возможным конкурентом Столыпина; последний и устранил его «без достаточных оснований»{786}. Возможно, и в самом деле имела место интрига, но ничего конкретного о Рейнботе как конкуренте Столыпина Витте не сообщил. Нас же интересует содержание собранных по делу материалов, свидетельства как против, так и в пользу Рейнбота в связи с историей клубов и складывавшееся вокруг клубов и власти общественное мнение.
Дело Рейнбота и Короткого, преданных суду по итогам сенаторской ревизии, которой руководил сенатор, бывший директор Департамента полиции Н. П. Гарин, и проходившего затем в 1909–1910 гг. следствия, открыло неприглядную картину превращения клубной добровольной благотворительности в принудительную. Началось это еще при их предшественниках, но действовать более откровенно позволила обстановка революции: террористические акты революционеров (на одного Рейнбота с октября 1906 г. по октябрь 1907 г. покушались семь раз){787}, жертвы среди чинов полиции, перелом в настроении основной массы обывателей в пользу восстановления порядка. Показательно, что активно защищал Рейнбота московский городской голова Н. И. Гучков. Якобы непримиримую борьбу градоначальника с азартными играми (на которые, заявил Гучков, жалуются со всех сторон) он ставил на одну доску с борьбой против революции.
Большинство новых клубов или, как их еще называли, клубов «новой формации», возникавших с конца 1905 г., составляли сугубо доходные заведения. В Петербурге только на Невском проспекте их насчитывалось до 15{788}. В Москве к игорным клубам причисляли более или менее обоснованно Московское общественное собрание, Преображенско-Семеновское собрание, Музыкально-драматический кружок, Артистический клуб, Клуб циклистов, Столичный, Железнодорожный и другие клубы, их названия мало о чем говорили.
Согласно показаниям свидетелей, которых допрашивали по делу Рейнбота, вся Москва превратилась в «просторный игорный дом», и различаются клубы внешне: одни клубы посещает нарядная публика, другие же клубы — «бедный люд», а люди состоятельные их избегают; одни хорошо обставлены, в других все помещения, в том числе концертные залы, если они есть, используются для игры. Правда, хозяевам, когда они сталкивались с претензиями властей, эти различия казались существенными: некоторые в недоумении вопрошали: почему кары обрушились на них, тогда как в нетронутых властями клубах «настоящая вакханалия» и «публика много хуже».
Представление о второй группе дает акт ревизии Артистического клуба: ревизор сообщал, и это подтвердили другие свидетели, что из-за отсутствия вентиляции в помещениях клуба ужасный воздух, пропитанный табаком и запахом кухни; публика разношерстная, далеко не нарядная — мелкие чиновники, приказчики, офицеры (действительными членами были только артисты); клуб посещают только для игры, а женщины и среди них кокотки и для флирта; записываются посетители, вопреки уставу, на одно и то же лицо — на учредителя клуба Молдавцева, а вообще-то для входа достаточной рекомендацией служит полтинник; нередко случаются скандалы…{789}
Возможно, этот или какой-то другой клуб, также называвшийся Артистическим, развернул свою «вредную деятельность» летом 1906 г. на Нижегородской ярмарке, о чем группа нижегородцев, по-видимому, состоятельных людей, телеграфировала министру внутренних дел. При этом они апеллировали к высокому авторитету ярмарки: «Посетители проигрывают каждый вечер громадные тысячи на бикст-картах и железной дороге. Большинство приезжих торговцев под влиянием вина и женщин легкого поведения проигрывает все состояние. Не место такому страшному игорному вертепу на всероссийском торжище. Просим пресечь дело в корне: учредители клуба, по слухам, выиграли 300 тысяч, прикрываясь разрешением Министерства внутренних дел»{790}.