Не вдаваясь в литературоведческий анализ, ограничимся в данном случае ссылкой на замечание современного исследователя: критическая составляющая русской литературы была «одним из элементов национальной самокритики, нормальным проявлением здорового этнического сознания и самосознания»{26}.
Все, о чем сказано выше, определило структуру монографии. Она состоит из двух частей, в свою очередь разделенных на проблемно-тематические главы. Хронологический рубеж между частями — начало «великих реформ» 60–70-х гг. XIX в. В первой части прослеживается история клубов со времени их возникновения до этого рубежа, во второй — до 1917–1918 гг. Краткая характеристика клубов в СССР и в русском зарубежье в первые послеоктябрьские годы дается в заключении.
Автор благодарен всем коллегам, работникам архивов, библиотек и музеев, помогавшим благожелательными и ценными советами в работе над книгой.
Часть 1. КЛУБЫ В КОНЦЕ XVIII — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКОВ
Возникновение клубов в России
Предпосылки для появления в России клубов были созданы преобразованиями Петра I и их последствиями, в том числе расширением контактов со странами Западной Европы и освоением их культурного опыта. В том, что касается клубов, это был в первую очередь британский опыт.
Если попросить сколько-нибудь знакомого с литературной классикой читателя заглянуть возможно дальше в прошлое клубов и привести какой-нибудь конкретный пример, наверняка ему придут на память мистер Пиквик и его друзья — забавные и трогательные персонажи «Посмертных записок Пиквикского клуба» Чарлза Диккенса, олицетворение «старой, доброй Англии». По Диккенсу, этот придуманный им клуб был основан в 1822 г., а члены его отправились путешествовать по «английской глубинке» в 1827 г.
Клубы в современном понимании этого слова появились действительно раньше всего в Англии, но первые из них задолго до Диккенса, в конце XVI в., в «елизаветинскую эпоху». Небольшие объединения, однородные по составу участников, создавались для общения и отдыха на добровольной и постоянной основе. Настоящий подъем клубной культуры наступил после Английской революции и особенно в XVIII в. Распространение клубов, наряду с другими всевозможными обществами (до 50 видов в одном только Лондоне, более 20 в Эдинбурге), явилось результатом прежде всего ускоренной урбанизации, еще не характерной тогда для других европейских стран.
Население британских городов выросло на протяжении XVIII столетия вдвое, достигнув 30 % общей численности населения страны. Клубы помогали своим членам ориентироваться в городской жизни, адаптироваться к новой обстановке. В клубы объединялись все, кому имущественное положение позволяло оплачивать клубные услуги, — не только знать, купцы и лица свободных профессий, но также ремесленники и мелкие торговцы, за исключением социальных низов. «Клубным раем» был, неоспоримо, Лондон, но мания создания клубов захватила и другие не только большие, но и захолустные города.
Заседание Пиквикского клуба. Рис. Р. Симера к «Посмертным запискам Пиквикского клуба» Чарлза Диккенса. 1836 г.
Росту числа клубов и развитию клубной культуры способствовало покровительство властей всем формам социального общения горожан. После короля Карла II, который в 1675 г. запретил клубы (в 1680 г. он умер), короли, правительства и местные власти не ставили их учреждению никаких препятствий. Интерес к клубам привлекали также проводимые ими по нескольку раз в год публичные акции, праздничные уличные шествия, ритуалы. Клубы развивались в связи с развитием литературы и прессы, удовлетворяя потребности читающей публики в обсуждении поднимаемых печатью вопросов. Поток печатной продукции давал пищу для клубных разговоров. Клубное общение, по крайней мере в идеале, способствовало преодолению нетерпимости к чужому мнению{27}.
Постепенно сложилось разделение на закрытые мужские клубы и клубы, устраивавшие балы (однако и в таких клубах женщины не допускались в библиотеку — место отдыха мужчин). С конца XVII в. создавались клубы, объединявшие сторонников политических партий, тори или вигов, позже клубы по профессиям. В XIX в. возникают рабочие и женские клубы, в этих последних мужчины могли быть только гостями.
Многочисленность все более разнообразных клубных учреждений, отсутствие принудительной их унификации и возможность выбора — все это превратило клубную культуру в одну из примет образа жизни англичан. В возможности вступить в тот или иной клуб или состоять сразу в нескольких они видели один из показателей индивидуальной свободы. Это убеждение было также связано с эволюцией потребностей, настроем на частное, личное. Особенно ценилась возможность в клубах уединиться. «…На первый план вышла роль клуба как места спокойного досуга, причем отнюдь не обязательно подразумевающего общение», — отмечают исследователи английских клубов XIX столетия. — «Искусство одиночества в толпе как особый жанр было доведено англичанами до виртуозности». Описывая образованный в 1824 г. лондонский клуб интеллектуалов «Атенеум» и отмечая, что «среди его 1200 членов очень много известных в стране людей», Томас Уолкер, редактор журнала «Оригинал», гордо заявлял: «Здание [клуба] напоминает дворец и содержится в таком же порядке, как и частный дом. Каждый член клуба — хозяин этого дома, однако без хозяйских забот: он может приходить, когда захочет, и оставаться, сколько захочет; его будут беспрекословно обслуживать… Короче, невозможно представить себе большую степень свободы в образе жизни»{28}. Не все прибегали к подобной патетике, но и юмор, с каким изображались нередко клубы в произведениях английских писателей, от Диккенса до Честертона, лишь оттенял органичность изображаемого явления.