По примеру Англии клубы как союзы «своих», «близких» стали создаваться в городах стран континентальной Европы и в США, хотя британской степени разнообразия клубов и свободы клубного общения эти страны не достигли. Революции XVIII–XIX вв. вызвали к жизни радикальные политические клубы разных оттенков, недолговечные, но сыгравшие значительную роль в революционных событиях во Франции и в Германии. Обсуждение в клубах политических и религиозных вопросов становится в XIX в. столь же обычным, как игры и развлечения. Так что шутка братьев Гонкур, спрашивавших, что прежде всего сделают два англичанина, если окажутся на необитаемом острове, и отвечавших: они учредят клуб! — постепенно устаревала. Во Франции в 1888 г. насчитывалось до 350 клубов, объединявших 37 тыс. членов (что немало, но в 1801 г. в Англии и Уэльсе насчитывалось 7 тыс. клубов с 670 тыс. членов).
В России клубы появились во второй половине XVIII в., при Екатерине II, в связи с происходившим в это время единым двухсторонним процессом — рождением в обществе, говоря словами В. О. Ключевского, «спроса на права» и законодательным оформлением сословий, дворянского и купеческого{29}. Образование первых клубов в Петербурге и Москве хронологически приходится на промежуток между созывом Екатериной II Уложенной комиссии 1767–1768 гг. и изданием в 1785 г. двух Жалованных грамот — дворянству и городам. В итоге сословия получили не только набор юридически фиксированных прав (вольностей), устанавливавший для каждого сословия свои границы личной свободы, но и корпоративную организацию, сословное самоуправление. В уездах и губерниях создавались дворянские общества с выбираемыми предводителями. Дворянам были переданы некоторые управленческие, не слишком обременительные для них, функции на местах.
Особенно существенные последствия имело освобождение дворян от установленной Петром I обязательной государственной службы. Подсчитано, что за первые десять лет действия Манифеста Петра III о вольности дворянства около 7,5 тыс. дворян вышли в отставку, в основном (6 тыс.) из армии{30}. Получив привилегию не служить, дворянство, писал Ключевский, «стало в одно и то же время одиноко в обществе и праздно дома; это общественное уединение и этот домашний досуг дворянства стали источником, почвой, на которой выросли и распространились нравы и вкусы, господствовавшие в русском обществе во второй половине XVIII в. У зажиточного дворянства не было серьезного дела ни в губернской канцелярии, ни в вотчинной конторе». И «средства наполнить свой 24-часовый досуг» «оно должно было заимствовать… со стороны, из привычных уже источников западноевропейской культуры», в результате чего сложился своеобразный, «русско-европейский» тип светского общежития дворянства{31}. Иначе говоря, среди дворян потребность в учреждениях типа клубов возникла естественным путем, как результат развития их самосознания и культуры. Точно так же естественным для дворян, получивших «24-часовой досуг», было видеть вначале в клубах исключительно или главным образом средство развлечений. Потребность в клубной организации досуга испытывала и верхушка купеческого сословия.