Из крупных московских предпринимателей, принятых в Английский клуб в конце XIX — начале XX вв., кроме Щукиных, можно назвать книгоиздателя и мецената К. Т. Солдатенкова, завещавшего свою картинную галерею и библиотеку Румянцевскому музею (а еще раньше, после отмены крепостного права основавшего первый дом для призрения бывших дворовых){429}; С. М. Третьякова, коммерции советника, благотворителя и коллекционера, являвшегося в 1877–1881 гг. московским городским головой; крупного промышленника, владевшего двумя московскими заводами, Г. И. Листа; владельца Трехгорной мануфактуры, кандидата прав и мануфактур-советника Н. И. Прохорова, также получившего в 1912 г. потомственное дворянство по высочайшему повелению; совладельца и директора товарищества Большой Ярославской мануфактуры С. С. Карзинкина; сына известной благотворительницы Варвары Александровны Морозовой Михаила Абрамовича Морозова. Все они были одновременно членами Купеческого клуба, а Солдатенков также и почетным его членом, избранным в 1898 г.
Дом-музей П. И. Щукина. Начало 1900-х гг.
М. А. Морозов прославился между прочим тем, что проиграл в Английском клубе в одну ночь табачному фабриканту, балетоману и коллекционеру старины М. Н. Бостанжогло более миллиона рублей. П. А. Бурышкин, сообщавший этот факт, считал такой карточный проигрыш сказочным даже для Москвы{430}. Игроки-купцы продолжали играть главным образом в Купеческом клубе. Н. Н. Берберова, вспоминая своих предков с армянской стороны — «целый мир характеров своеобразных и жизней и судеб оригинальнейших», писала, что «у них была горячая кровь, сильные страсти, среди них были отъявленные картежники, срывавшие стотысячный банк в Купеческом клубе», и наряду с ними — «передовые люди, боровшиеся за идеи, им дорогие…»{431}. Известно, что из братьев Щукиных много играл Николай, но не исключительно в Английском клубе. В 1889 г. его избрали старшиной Купеческого клуба, правда, это было один только раз{432}. Точно так же Бостанжогло был заметной фигурой среди игравших за «золотым столом» (с самыми крупными ставками) главного клуба московской интеллигенции — Литературно-художественного кружка{433}.
Позднее виднейший представитель нового поколения и левого крыла московской буржуазии П. П. Рябушинский, один из создателей газеты «Утро России», призывал собратьев по купеческому сословию не обольщаться пожалованиями в дворянство, ибо первые купцы всегда останутся последними дворянами. Эти призывы не находили широкого сочувствия. Лестным оставалось для многих из буржуа и членство в Английском клубе. Избрание членом старейшего в Москве клуба воспринималось ими как знак признания их заслуг в развитии экономики и культуры, в области благотворительности и меценатства. Но если в дворянской среде сохранялась по отношению к таким купцам настороженность, то и купцы, которых допустили в эту среду в виде исключения, сливаться с ней не хотели.
Из набора представленных в воспоминаниях П. И. Щукина выразительных портретных характеристик (ими позже воспользовался Гиляровский) следует, что представители новой генерации членов Английского клуба смотрели на преобладавшую там публику с любопытством, иногда снисходительно-насмешливо, особенно на отставных военных и сановников с их причудами. Об их прошлом Щукин почти ничего не написал. Все они были любители покушать, выпить и закусить (непременно в клубе) и поиграть в карты, многие имели в клубе свои кресла, насиженные за много лет; кто-то из них начинал службу еще в 1812 г.{434}
Все эти зарисовки относятся к тому времени, когда Щукин был только принят в клуб, к 80-м гг. XIX в. Тридцать лет спустя, когда писались воспоминания, никого из этих деятелей уже не было в живых, но и в описанный Щукиным период они принадлежали к ушедшей эпохе. Портретов членов клуба помоложе или соображений, связанных с этим поколением «клубистов», в воспоминаниях нет. Очевидно, интерес к Английскому клубу у таких его членов, как Щукин, был преходящим. Отец с сыном продолжали посещать свой, Купеческий, клуб, там они предпочитали обедать по вторникам.
Правда, Щукины могли встретить среди дворян и интересных им коллекционеров, но практически полезным из всех знакомств в Английском клубе оказалось для Петра Щукина как собирателя документов по истории России и других исторических реликвий лишь знакомство с историками П. И. Бартеневым и Д. И. Иловайским. Вероятно, в большей степени с первым: знание Бартеневым российской истории, особенно второй половины XVIII в., причем во всех подробностях, изумляло не одного Щукина. Об этом можно было судить не только по содержанию «Русского архива». Известен эпизод, относящийся как раз к Английскому клубу: однажды Бартенев на пари безошибочно называл даты (не годы только, а дни!) событий «екатерининского века», указанных присутствующими членами клуба, и в итоге выиграл дюжину шампанского{435}.