- Здесь снимать запрещено, - продолжал один из них, лобастый, темноволосый, с глубокопосаженными прозрачно-серыми глазами и морщинистым лицом. - Поворачивайте и валите отсюда подобрупоздорову.
- Кем запрещено? - полюбопытствовал Крутов, сразу оценив профессиональную подготовленность охранения: один прикрывал второго, а оба двигались по-особому гибко и свободно.
- Не твоего ума дело. Сказано - поворачивай, значит поворачивай.
Второй, что шел сзади, худой и горбоносый, со впалыми щеками дистрофика, но жилистый и сильный, коснулся спины напарника и кивнул на нож в руке Крутова, который тот не успел спрятать. Они о чем-то заговорили, понизив голос, в то время как Егор и Елизавета, переглянувшись, начали отступление. Тогда морщинистолицый окликнул Крутова:
- Эй, малый, а ну подойди ближе.
- Зачем? - оглянулся Егор.
- Кидай сюда свой ножик.
- Иди, не останавливайся, - одними губами бросил Крутов девушке, сам же приостановился на секунду.
- А больше ты ничего не хочешь, лягушка пятнистая?
- Двигай сюда, я сказал! - Часовой заученным движением снял "калашников" с плеча, поднял ствол и спустил скобу предохранителя. - Не то уложу на месте!
- Какой ты храбрый, - хмыкнул Крутов, подбрасывая бетдаггер с особой подкруткой, поймал нож и одним точным безошибочным движением воткнул его в чехол на поясе. - Может, посоревнуемся, кто окажется быстрей, ты или я?
Парни переглянулись, и в то же мгновение Крутов взял т_е_м_п и исчез в кустах, догоняя ушедшую вперед Елизавету. Наверное он произвел впечатление на сторожей за колючей проволокой, а может быть, они только пугали грибников, во всяком случае, стрелять вслед молодой паре они не стали.
- Зря ты их дразнил, - сказала девушка, когда они снова выбрались на асфальтовую дорогу. - Таким, как они, ничего не стоит убить человека.
- Здрасьте, - поклонился Крутов, - с какой это стати я должен был отдать им нож? И с какой это стати они открыли бы огонь по мирным гражданам? Партизанские войны в этих краях кончились еще в сорок четвертом году.
- В сорок третьем.
- Тем более. Кстати, куда ты так спешишь? Во-первых, мы не завтракали, во-вторых, не набрали боровичков. Я знаю еще одно место неподалеку, завернем туда...
Елизавета замедлила шаг, но не остановилась, лицо ее стало хмурым и озабоченным.
- У меня дурное предчувствие... - Она передернула плечами. - И оно меня никогда не подводило. Что-то случилось в деревне. Пошли домой.
- Ну вот еще! Что там может случиться?
- Я тебя прошу.
Егор подумал, молча догнал ее и ускорил шаг.
В Ковали они вошли в половине одиннадцатого, сразу увидев столб дыма посреди села: дымилась куча угля и золы, оставшаяся от коммерческой палатки. По деревне ходили потерянные жители, многие из них, в основном женщины, собрались возле Гришанковой хаты, у которой были выбиты стекла. Во дворе дома стоял "уазик" скорой помощи, на земле лежал человек в окровавленной рубашке, а над ним склонились двое мужчин в белых халатах.
- Что случилось? - спросил Крутов у женщин возле соседнего дома, ища глазами своих, потом увидел на улице четкие следы колес и понял, что в деревне побывала банда на мотоциклах. С плачем к нему кинулась тетка Ксения, за ней подошла сестра Лида.
Через минуту он узнал, что Осипа и Аксинью подстрелили подонки, ворвавшиеся в село, и что обоих уже увезла машина реанимации. Пострадали и коммерсанты: одного из них, смуглолицего Гафура, ранили в грудь и в ногу, второму - старшему из продавцов, проломили голову; именно он и лежал в палисаднике у дома. Бориса, брата мужа Елизаветы, в момент нападения в деревне не было, прибыл он буквально за минуту до возвращения Крутова и Лизы из леса и на их появление лишь бешено сверкнул глазами. Подходить к ним не стал.
- Когда они уехали? - спросил Егор, прижимая к себе плачущих женщин, вдруг понимая, что его план мирного отдыха на природе рушится на глазах.
- Еще девяти не было, - опомнилась сестра Лида, вытирая слезы.
- Я пойду к своим? - тихо проговорила Елизавета.
- Иди, - кивнул Крутов, добавил торопливо, - расспроси там, что они видели. Сколько их было?
- Человек двадцать, - еле выговорила бабка Ксения.
- Семь или восемь, - покачала головой Лида. - Все такие черные, страшные... на таких огромных мотоциклах... полезли по домам, стали отбирать деньги, еду... Дед Осип шуганул одного, а дружки полезли в драку. Он за ружье, они за автоматы...
- А бабу Аксинью как подстрелили?
- Ее не подстрелили, сильно побили. Она вступилась за деда... один ударил ее ногой, потом прикладом...
Крутов стиснул зубы. В голову шибануло волной ненависти, в глазах поплыл кровавый туман. Усилием воли он задавил ненависть, голова стала чистой и холодной. Не обращая внимания на причитания и вопросы бестолково суетящихся женщин, он быстрым шагом направился к дому и сразу же обнаружил, что колеса его "рено" пробиты. Догонять бандитов было не на чем. Присев на корточки, Егор потрогал спущенные шины, выругался сквозь зубы и вдруг услышал шаги. Стремительно обернулся.
На него из-за свежесобранного стога сена смотрел светловолосый молодой человек, в котором он не сразу узнал нового знакомого, Панкрата Воробьева.
ЖУКОВСКИЙ РАЙОН. ВОРОБЬЕВ
К обеду подразделение милиции и следователь Жуковской районной прокуратуры уехали, и деревня опустела. Женщины еще продолжали судачить о случившемся, но всех ждали дела, некормленная и недоеная скотина требовали забот, и сельчане разбрелись по домам, садам и огородам. Ковали снова превратились в идиллически мирную деревеньку конца двадцатого века, еще не исчезнувшую с лица земли, но уже постепенно приходящую в упадок по причине старения. Средний возраст ее жителей уже давно перевалил за пятьдесят лет.
После того, как все следственные процедуры закончились, Крутов уехал на мотоцикле родственника в больницу навестить своих пострадавших дядю и тетю, и Панкрат остался один в его доме. Он ждал известий от своих разведчиков, помчавшихся вдогон за бандитами. В принципе, он мог быть доволен своей прозорливостью, позволившей ему определить предполагаемый район удара банды и примчаться к месту происшествия буквально через час после нападения на деревню, но столь открытое и наглое нападение заставляло задуматься, и Панкрат час просидел на веранде дома Крутова, размышляя над случившимся, пока не пришел к выводу: банда имела не только аналитиков, просчитывающих объекты операций, но и какую-то серьезную "крышу", позволявшую ей не слишком беспокоиться о возможных последствиях своих действий. Самыми же надежными "крышами" в данной ситуации следовало считать две конторы: милицию и армию. А поскольку милиция в последнее время по данным разведчиков Воробьева сама понесла потери в результате контактов с бандитами, предполагать ее участие в деятельности банды было трудно, хотя этот вариант и не исключался, и Панкрат переключил свое внимание на военные объекты района и области.