— Меня послали вас сопроводить.
Он подставил локоть и осторожно повел Эриль через двор, соизмеряясь с ее медленным шагом. Сводил в канцелярию за упитанной колбаской серебра в матерчатом мешочке. Затем в оружейную, где женщина, передохнув и радуясь полумраку и безлюдности, выбрала себе широкий короткий меч, вполне годный для средней руки наемника, и пару ножей. Ей подобрали бы там и лучшее, если бы оно было.
— Вам еще что-либо нужно, мона?
Она протянула руки:
— Перевяжи.
И пока паренек, сопя от усердия, заматывал запястья Эрили узкими полосками льна, небрежно спросила:
— Где тут найти лекаря?
— Лучшего?
— Попроще, — она окинула взглядом свою добротную, но поношенную одежду.
— Ну-у, — паренек покусал губы, — тут поселился новый недалеко. Говорят, добрый и очень хороший. С бедных денег так вовсе не берет. Я провожу?
Эриль согласно кивнула, чувствуя, что несмотря на упомянутых Невеей магов, все еще нетвердо держится на ногах.
Когда они вышли за крепостные ворота, женщине показалось, с плеч рухнула тяжесть; развеялось невидимое облако, туго спеленавшее голову. Схлынули все страхи, все опасения, и их заменила слабость. Эриль вцепилась в спутника. И шаркала, как старушка, перестав что-либо замечать вокруг. А в городе было солнце, и ледяной, пахнущий солью ветер норовил забраться под широкую куртку и ерошил на затылке рыжеватые, неровно остриженные волосы.
— Пришли.
Хибара лекаря, некогда оштукатуренная, подпертая брусьями, чтобы не завалиться набок, выглядела удручающе. Но на подоконнике в ящике цвели, не страшась апрельских холодов, пестрые тюльпаны, и аккуратная полосатая кошечка вылизывала белый носочек на передней лапке.
Проводник постучал в двери и, дождавшись, пока хозяин выйдет, мгновенно исчез.
А Дым нисколько не изменился. Стоял на пороге, покачиваясь с пяток на носки, все такой же тощий, в длинном кафтане с черным меховым воротником; с собранными в хвостик соломенными волосами и трехдневной темной щетиной на худых щеках. Устало щурил желтые глаза. Царапал кончик длинного носа.
— Что вам угодно?
— Дым…
— Эриль! Клянусь небесами голубыми и черными! — подхватил подругу подмышки, когда она уже падала; потянул в жилье, боком захлопнув хлипкие двери. — Так…
Усадил на скамью, развернул к окошку лицом, придерживая за щеки. Пальцы были шершавыми и теплыми.
— Что с тобой? Откуда ты?
— Меня держали… в казематах…
— Потом. Все расскажешь.
Лекарь словно растроился. И ни одного лишнего движения. Налил в таз воды, вымыл руки, достал с полки и откупорил пузырек. Резкий запах трав разнесло по комнате. Кошка чихнула и соскочила с подоконника, стала тереться о ноги Эрили.
— Таппи, уйди.
Несколько капель лекарства в чашке на палец залиты водой, а чашка у губ Эрили.
— Пей.
Дым взял руку Эрили за запястье, недоуменно подтянул к близоруким глазам, разглядывая бинт:
— Ты ранена?
Вдруг замер, уставившись в потолок, покусывая губы.
— Тебя зачаровали на… что?
— Думаю, чтобы удобно было за мной следить.
— Ну вот… — протянул лекарь уныло, оставив в покое руку Эрили и прижав пальцы к жилке, бьющейся на горле. — Только думал пожить, как обычный человек… У лампы всегда темнее…
Она дернулась, больно ударившись затылком о стену.
— Кромешники знали, что ты здесь! Я бы ни за что не согласилась, но они сказали, что знают, где ты, и…
Дым залпом допил за ней лекарство.
— Я вовсе и не думал…
— Я бы не пришла, если бы…
— …что ты предашь им меня, — Дым резко встряхнул подругу за плечи. — Хватит! Ты пугаешь кошку.
Они переглянулись и рассмеялись. Лекарь провел ладонью вдоль затылка Эрили, снимая боль.
— Над тобой поворожили не худо и не один волшебник. Так сразу я это не распутаю. А вот что тебе необходимо поесть и выспаться, видно и без ворожбы. Сейчас.
Не прошло и пары минут, как Дым поставил перед подругой чашку разбавленного вина и теплый куриный суп с пирожками. На второй ложке Эриль заснула.
Глава 2
— Лес, бр-р!
— Что?
— Он на меня смотрит, — Дым передернул узкими плечами. — И так и ждет, чтобы выкинуть гадость. Не доверяю я ему. То ли дело в городе… Сбежал. Забился, как крыса, в щелку. И дулю меня поймаешь.
— Так ловили же всегда.
— Это потому что я переставал прятаться. Опять же… Ты знаешь, как я люблю кошек. Сколько их у меня перебывало. Ну, разве что оцарапают, подпортив мою несравненную красоту, — лекарь повертел головой и так, и сяк, должно быть, чтобы Эрили было эту красоту удобнее созерцать. — И ни одна из них, — Дым взметнул кулак с зажатыми поводьями, — ни одна не прыгала на шею, чтобы одним ударом лапы снести мне голову.