Вот домес подставил щит.
Клинок скользнул по умбону.
А меч Леля двинулся снизу вверх в живот биннорцу.
И тому, все еще оглушенному, самой малости не хватило закрыться.
Он отвалился на спину. Звук падения заглушили ревом зрители. На поле полетели венки, букеты, ленты, рукава. Дамы визжали от восторга.
— Разве она такая уж толстая? — ничуть не понижая голоса, спрашивал Батрисс Галь.
— Будьте покойны, я ее щупала.
— В смысле?
— А что? — «Нактийская ворона» захлопала густыми от краски ресницами. — Я спешу получить удовольствие там, где его можно найти. Однажды она умрет от переедания, но пока…
— Ты поминала девственность.
— Чью?
— Замолчите, — вуивр одарила главу тайной полиции и контрабандистку косым взглядом.
— Не было никакой девственности! — отрубила Батрисс. — Не я первая ее пользовала. А по сути ханжа и ломака.
Светлан поцеловал ей руку.
— Все это известно мне и моим людям, милая. Но не было ли чего-то, что бы тебя насторожило?
— Кроме того, что она явилась испортить Эрили жизнь, выцарапать глаза и выдрать волосы?
— Она тебе это сказала?!
— Нет, — контрабандистка усмехнулась Дыму. — Но, как ты знаешь, я удивительно догадлива.
Потрясла головой, ладонями удерживая сложную прическу. И ответила Галю:
— Зараза! Нет. Не припомню.
— Ну что ж, — Светлан деликатно пожал брюнетке плечико. — Если мона еще что-нибудь вспомнит… и при чем тут шарфик — милости прошу.
— Кажется, я удушить ее была готова, — контрабандистка гневно сощурилась.
— Спасибо, очень познавательно.
И таинник подхватил под руку Эриль, не сводившую глаз с ристалища:
— Неплохо было бы оказаться там, верно?
— Я не владею копьем… И не ношу доспехов…
— И зрители бы просто ничего не разглядели, — просиял глазами Галь.
— Верно.
Вуивр удивлялась себе. При том, как она сама умела двигаться, все эти топтания, отжимания щитом, медленные взмахи мечами казались просто нелепыми. А копейный бой — когда две конские туши несутся друг на друга, отягощенные всадниками и длиннейшими копьями, зажатыми в специальный крюк на броне, потому что просто рукой такое на удержать. Восемнадцать ударов сердца, и один торжествующе орет, а второй выбивает телом яму в земле и дух из себя. Если, конечно, кони не заартачатся, соперники не промахнутся и не придется заезжать на второй круг. Конечно, зрелищно и опасно — так, что дух захватывает. И по-своему красиво. А как атакует вуивр в полной силе — не видит никто. Кроме другого вуивр. И даже оборотню в бою с ней не сравниться.
Она поняла, что очень давно не думала о собственном племени, возникшем по прихоти колдовства и почти истребленном за время войны с Лидаром. Как вычурно выражался Дым, «повелитель времени» не ожидал такого побочного эффекта. Что появятся люди со странными способностями и дикой силой, которых будет так легко уничтожить… во сне. Эрили иногда еще снится дикий страх, испытанный ею, когда она задремала на марях, а после увидела в луже отражение своих глаз: безупречно-синих сапфиров без радужки и белка. Лишь куда позже она научилась перегонять в священный кораблик эту синеву. Лель носит ее кораблик у сердца. А хорошо бы Янтарь… Но оборотень не верит Корабельщику.
Под горло снова подступила тошнота — как тогда, когда Янтарь топтал кораблики.
— Моне нехорошо?
Звон в висках.
Мужчины под локти усадили Эриль на подушки, спинами словно отгородив шум ристалища. Светлан поднял глаза к навесу над помостом, сквозь который тщилось пролезть послеполуденное солнце.
Вуивр хотела спросить его о Янтаре, но растерянно осознала, что больше волнуется за домеса. Это было глупо, неправильно. В конце концов, он же хороший боец. Таинник глядел на Эриль, наклонив голову к левому плечу, и вдруг накрыл ее руку своей.
— Еще четыре поединка, мона, и все на сегодня. А потом мы вернемся во дворец. Или куда вы захотите. И если захотите.
Нагнувшись, Галь вытащил из-под скамьи кубок с лалами в стенках и темную бутыль вина. Сбил кинжалом горло и нацедил в кубок до середины:
— Выпей… для подкрепления сил. Магик…
Дым провел над кубком раскрытой ладонью. Светлан криво усмехнулся.
Густой и терпкий напиток огнем разбежался по жилам, и ожидание конца стало не таким мучительным.
И вот в последний раз пропели рога, маршалы взмахнули посохами, и герольды огласили победителя. Зрители орали, свистели, топали ногами, приветствуя своего короля.
— Я на него ставила, — довольно прожурчала Батрисс. — Надо забрать мой выигрыш.