Лель долго сдерживал дыхание, любуясь, и уже собирался отступить, но наступил на сучок, и едва слышный треск, вплетшийся в шелест веток и ветерок, разбудил вуивр. И она исчезла.
Лицо короля сделалось растерянным и виноватым: прекрасная живая картина, застывшая в растянутом времени. Эриль искренне улыбнулась. Разноцветные глаза, трещинка на верхней губе, светлые волосы, неровно падающие на загорелый лоб… Такой родной, до каждой мельчайшей черточки. Как она вообще могла жить без него? Вуивр вовремя остановила руку, чтобы не причинить боли прикосновением, и вынырнула в обычное время уже одетая. Большим пальцем ноги поковырялась в траве, виновато глядя в землю.
Горячие ладони короля легли Эрили на плечи: осторожно, словно сжимали хрупкую драгоценность.
— Я тебя никому не…
Лель опустился на колени, словно подломились ноги. А может, так и было. Уткнулся в живот Эрили лбом, тяжело дыша. Поднял лицо к ее опущенному. Сказал глухо:
— Стань моей женой.
Вуивр развела руки с перевязанными запястьями:
— А… это? Я не смогу войти ни в один храм.
— Мне все равно. Мы что-нибудь придумаем. Только… не исчезай больше. Пожалуйста.
— А то ты будешь гоняться за мной по всей Тарвене?
— Я не гонялся, — Лель улыбнулся. — Меня вывел к тебе лучший в мире маг. И очень практичный телохранитель, который и без мага знал, где тебя искать.
Лель встал, пошевелив плечами, и из-под ладони глядя, как «лучший в мире маг» спешит к ним широким шагом, а «очень практичный телохранитель» ведет за поводья коней: Дыма и своего собственного. И в хвосте едет Батрисс на вороном, кланяясь сучьям, тянущимся через дорогу, но не желая слезать с седла.
— А смотрю, у тебя тут миленько, — Дым наклонился перед притолокой, заглядывая в избушку, прячущуюся под еловыми лапами. — Правда, плесенью пованивает еще.
Он потер горбатую переносицу согнутым пальцем.
— Почему-то мы так и думали, что ты найдешься здесь.
Алена фыркнула: точно вовсе отказывая магу в способности думать. И стала сгружать с коней переметные сумки со всяким скарбом.
Скоро в печи гудело пламя, подходило тесто, охапки трав сушились на отполированной жердине, распространяя горький аромат, а четверо сидели на лапнике, пустив бутыль с вином по кругу.
— Я была в Калгане, — сказала Эриль.
— А, да, — Дым прищурился. — Замок верстах в шести отсюда по прямой. Но там же сгорело все.
— Да, сгорело.
Вуивр погрузилась в ощущение, заставлявшее вставать дыбом волоски на хребте.
— Там есть… что-то странное. И мне нужно понять, что.
— Думаешь… конт Эдриен успел припрятать что-то до своей гибели?
— Или — Принцесса? — уголок рта Алены оттянулся в полуулыбке.
— Дождинка? Вполне могла, — Батрисс звучно хлопнула себя по обтянутым холстиной коленям. — Когда мы вернулись из того чужого мира. Бр-р… И вспоминать об этом не хочу.
— А я и не помню толком, — Дым основательно приложился к бутыли и потряс ее, проверяя, осталось ли еще содержимое. Батрисс кинула ему полную бутылку.
— У конта Эдриена была лучшая библиотека в Амавельде. Бесценная. Даже лучше дворцовой, — Лель подставил плечо зевающей Эрили. — Если что-то осталось в погребах — мы должны это найти. Только завтра. Эриль вон спит уже.
— Ага, — Алена поднялась, загораживая чуть ли не пол избушки плечами. — Мы с Батрисс дежурим первыми. Вставай, пошли уже, — за локоть она подняла пиратку легко, как ребенка, и потянула за собой. Дым выбрался следом.
Лель присел рядом с вуивр на постель из плащей и меховых одеял, брошенных поверх еловых лапок. В печи громко трещал огонь, тени бродили по стенам избушки за пятнами света. В одной привиделся Эрили Янтарь с оранжево-желтыми глазами.
— Не гонись за ним, — пробормотала она сонно, протягивая руку королю. Тот поймал и нежно перебрал ее пальцы, мозолистой подушечкой провел по ладони.
— За ним — не буду. А мона Ветла — должна ответить. Хотя… они уже пересекли границу. И знаешь, — он подался к Эрили, — я чувствую себя свободным. И счастливым. Даже несмотря на то, что завтра придется лезть в развалины.
Лель тихо засмеялся.
— Доброй ночи, моя хорошая. В твою стражу я тебя разбужу.
Вуивр зарылась в меха, ощущая их кисловатый запах. От одежды Леля пахло кожей, от печи — углем. Где-то далеко-далеко прокричала сова. И все это было правильно. Как и круглый лунный зрачок, заглянувший в приотворенную дверь.