А утром поляну накрыл туман. Он росинками срывался с еловых веток и звучно шлепался на плотный слой слежавшейся иглицы, на траву, на песчаные кротовины, чпокал, колыхал то, что способно было колыхнуться, и мир сделался мокрым и чересчур холодным. Наружу выходить не хотелось. Ступи за порог, и ноги до колен сразу же станут мокрыми от росы. Туман пропитает каждую складку одежды, сделает ее сырой, тяжелой и вонючей. Не говоря уж о холоде. Потому путешественники просыпались медленно, неохотно. Ворочались в одеялах, совали дрова на присыпанные серым пеплом угли в печурке и молчали. Даже Алена, которой, казалось бы, вставать спозаранку было привычно в любую погоду. И холод, наоборот, только взбадривал.
Ночь прошла без происшествий. И хотелось хотя бы немного продлить отдых.
А вот Эриль сырость не пугала. Она успела искупаться в ручье и проверить поставленные накануне силки. Вернулась со связкой кроликов, ободрала и выпотрошила их. И сейчас в котле булькало аппетитное варево, сдобренное диким чесноком и укропом. А вуивр нарезала мясо для жаркого. Пальцы были в крови, а пышные волосы стянуты лентой, чтобы не лезли в глаза. Лель вышел из избушки и сел на бревно, любуясь ею. Алена подсунула домесу плащ:
— Подложи. А то штаны промокнут.
И, размявшись, отодвинула вуивр от костра, одарив широченной щербатой улыбкой.
— Я тебе крови припасла, — обратилась Эриль к Дыму, кивком головы указывая на сложенные в стороне долбленки.
— Умница ты моя, — нырнув под руки, облапил ее лекарь. — Что ж ты через ловушки мои полезла спозаранку?
Вуивр весело фыркнула. Не насторожили еще той ловушки, которую она не сумела бы обойти.
Пока завтракали, солнце съело туман и веселыми косыми лучами светило сквозь зелень, обещая погожий день. Затушили костер, унесли в избушку котел и верхами отправились к пожарищу Калгана. Еще на подъезде кони прядали ушами, били копытами, выражая неохоту идти дальше. Стая ворон снялась с обломка стены и низких веток и, каркая, унеслась. Дым огляделся, втягивая длинным носом воздух. Поморщился.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросила вуивр.
— Гниль. Как от старой необработанной раны, — Дым кивнул. Пошевелил пальцами. — Но пока оно… неопределенно.
Он срезал с лозы рогулинку, ободрал от коры. Облизал зеленовато-белое нутро. Взялся за рожки, а длинный конец уставил в землю. Батрисс следила за ним с интересом. И, не удержавшись, спросила:
— Так ты можешь и клады найти? Я думала, ты на три сажени в землю видишь, а тут бегаешь, как дурень с веточкой!
Маг обиженно фыркнул.
— Стану я тебе клады искать, как же! Чтоб меня после дружки твои в спину прирезали! Вот где колодец копать найти — это другое дело. И платят, кстати, неплохо.
— Хороший муж кому-то растет, — подначила Алена, подходя. — Добытчик.
Лекарь встряхнул хвостиком волос и рассмеялся. С напускной суровостью бросил:
— Так, так, отойдите все, вы меня сбиваете…
Натоптав несколько кругов, нахрустев обломками костей и сучьев, Дым замер, понемногу отхлебывая из долбленки, глядя, как солнце в легкой дымке старательно карабкается к зениту. Было часов девять утра, но уже прижаривало. От одежды шел пар.
Вдалеке топотали, отзывались нервным ржанием кони.
— Есть что-нибудь? — успокоив их, спросил Лель.
— Есть ход необрушенный вот отсюда, — Дым ткнул рогулиной в угол бывшей кухни, где под неопрятным слежавшимся мусором кое-где проглядывали мозаичные плитки. Сунув инструмент за широкий пояс, Дым поднял руки ладонями кверху, точно загребая ими воздух. И ошметки, обломки, горелые доски пришли в движение, словно потянувшись за его руками. Лекарь плавно развел ладони, и этот поднявшийся мусор раздвинулся и мягко опустился на новые места, освободив кусок потрескавшегося пола с квадратным люком посередине.
Казалось, чудо далось Дыму без усилия, но по бледным вискам потек пот.
Алена взметнула пушистыми рыжими ресницами. Подвинула мага плечом в черненом наплечнике:
— Пододвинься-ка…
И запустила под ржавое кольцо люка ломик. Доски жалобно захрустели и проломились внутрь. Изнутри пахнуло сырой гнилью.
Батрисс хмыкнула:
— Ну, тоже результат.
И стала помогать Алене полностью расчистить проем.
Глава 18
Запыленная лестница оказалась прочной. Алена протоптала ее сверху донизу: не вылетел ни один камешек.