- Ну вот, хорошее одеяло порвал, – Саах печально проводил взглядом лоскут. – Как тебе не стыдно?
Севастьян почувствовал, как внутри поднимается гнев. Этот мерзавец вечно где-то шляется, приходит грязный, как свинья, шпыняет его и едва ли не пинком вышвыривает из квартиры, когда ему требуется одиночество. Вечно оставляет пустой холодильник и никогда не убирает за собой.
Суалес метнул первое заклинание, однако Саах ловко скатился с кровати, отвечая тем же заклятьем, разнося вдребезги письменный стол. Севастьян перерубил воздушной бритвой провод люстры, позволяя ей рухнуть на пол, а бегущему по потолку электрическому проводу свеситься вниз. Шинда отпрыгнул, спасаясь и от люстры, и от осколков, которые немедля брызнули во все стороны, и, перехватив провод, выпустил из ладони молнию. Суалес упал на пол, позволяя опасному элементу уйти в окно, и откатился к стене от воздушной стопы. Ещё секунда и плотные потоки воздуха прижали подростка в углу, не позволяя шевелиться.
- И зачем ты люстру разбил? – Саах отодвинул носком ботинка часть плафона и взглянул на Севастьяна, с лица которого текли тонкие струйки крови.
- Надеялся тебе на голову обрушить, – Суалес обреченно вздохнул.
- Сильных противников нужно давить по площади: больше шансов зацепить, – Саах присел перед подростком на корточки, отчего стекло под ботинками захрустело. – Ты же прекрасно знаешь, что я быстрее тебя и физически более развит. Теперь ты остался без люстры.
- Я квартиру не хотел громить, – хмуро отозвался Севастьян.
- Понятно, – Саах протянул руку и вытащил три мелких осколка из лица Суалеса, заставляя его зашипеть. – Ладно, лежи, думай над ошибками, а я в душ.
Шинда легко поднялся и проследовал в ванную, оставляя грустного Севастьяна на полу под открытым окном.
Шинда стоял под душем, закрыв глаза. Сегодня произошел первый надлом закладки на гнев, и это и хорошо, и плохо. Гнев толкает на необдуманные поступки, а значит, Севастьян перестанет себя контролировать в должной мере. Хотя пусть лучше так, чем совсем никак. Один надлом поведет за собой другие, а значит, закладки будут сходить быстрее, особенно под столь ярким чувством.
Выключив воду, Саах быстро вытерся и оделся в чистое. Надо бы привести комнату в порядок, а Севастьяна в теплую ванную отправить, иначе соплями обвесится.
Выйдя в разгромленную комнату, Шинда распутал ленты ветра.
- Отогревайся, я пока приведу комнату в порядок.
Севастьян раздраженно дернул плечом и, дрожа, поплелся в ванную. Мда, после эмоционального всплеска, да ещё и на холоде, мелкий точно свалится с какой-нибудь болячкой.
Покачав головой, Саах принялся складывать ручные печати, стягивая магию вокруг себя. Разрушенный стол, как и вещи, что лежали на нем, собрался из щепок. Плафон с еле слышным хрустом стал целым и вернулся на потолок, а электрический шнур сам по себе подключился к обрезку, позволяя лампе загореться. Одеяло приняло свой привычный облик, и комната приняла свой прежний вид. Навесив иллюзию пустоты, Шинда выглянул в окно. Заклятье молнии ушло не просто в молоко, а высоко в небо, что было несомненным плюсом. Теперь хоть стража не будет ломиться в двери и требовать отчета о том, кто запустил боевое заклятье.
Чайник тихонько засвистел, стоило подать немного жара, и уже через минуту две чашки чая стояли на столе.
Стукнула дверь ванной, и в комнату выполз раскрасневшийся Севастьян. Шмыгая носом, младший нервным движением оправлял полотенце на плечах, заставляя Шинду хмуриться.
Два шага, и Саах, сдернув полотенце, раздраженно выругался. По шее Суалеса ползли пятна заклятья. Закладка была зачарована на самовосстановление, и первый же надлом активировал программу.
Быстрый удар в висок отключил подростка, и Шинда, подхватив его на руки, провалился в тень.
Севастьян медленно приходил в себя. Все тело ломило, сил на то, чтобы подняться не было, к тому же тяжелая голова никак не желала отрываться от подушки. Что-то холодное и влажное легло на лоб, и боль на краткое мгновение отступила.
- Принудительное лечение, – тихий голос Шинды набатом раздался в голове. – Извини, но выбора просто не было.
- Что? – слабый сип вырвался из пересохшего горла.
- Лихорадка наложилась на магическое ядро, пришлось спешно тебя латать. Пару дней поваляешься и будешь здоров.
Севастьян попытался спросить, что же за лечение, но горло, как и все тело, совершенно не повиновалось.
Прохладное зелье полилось в рот тоненькой струйкой, позволяя сглатывать.
- Спи, так ты быстрее восстановишься.
Нагревшееся полотенце снова смочили, и Суалес провалился в вязкую темноту.
Шинда со вздохом выпрямился и потер глаза. Он не спал третьи сутки. Привлекать внимание частыми пропусками было нельзя, раскрывать болезнь тоже, и потому приходилось прятать Севастьяна в найденной лаборатории, а самому бегать в академию и сидеть за партой. В это время с Суалесом оставался Сото. Монстрик мало чем мог помочь, но в то же время это был хоть какой-то присмотр. Вечерами Саах прыгал над тушкой младшего себя, прокручивая ритуал за ритуалом, а ночью отпаивал мелкого зельями.
Хотя был один плюс в этом положении. Закладки на гнев и доверчивость сорвались полностью и восстанавливаться пока не собирались. Осталось десять.
Вина. Закладка старается углубить любое чувство вины, что делает Севастьяна слишком совестливым и мало способным на ложь. Враждебность. Тут сразу две закладки: одна на снижение негативных чувств к своим и усиление к чужим. Сложная вещь, делал мастер своего дела. Зависть. Её забили как можно глубже, но тут сам Севастьян постарался, расшатывая закладку на свой манер. Лукавство оказалось рядом с завистью, но её уже Суалес никак не пытался подцепить. Мда, врет Севастьян очень и очень хреново. Недовольство собой подкрутили как механизм, подросток должен быть недоволен, что усугублялось бы досадой, раскаянием и стыдом. Маразматики старые, навертели же. Последние четыре закладки стояли на Обиде, Уважении, Одиночестве и Вожделении.
Кажется, Севастьяну вообще было не суждено познать женщин. Эх, подростковый утренний стояк блокировался простым витком на ауре. Мальчика собирались сделать магическим импотентом. А что? И мозг не хочет, и плоть не реагирует. Весело же ему будет, когда все это в усиленном виде начнется. Будет ходить с красным лицом.
Шинда нервно хохотнул. Все, пора поспать, иначе завтра он кого-нибудь прикончит в академии.
Комментарий к Глава седьмая
Я, конечно, могу работать и без отзывов, но уж больно грустно мне без них.
========== Глава восьмая ==========
Комментарий к Глава восьмая
Дорогие читатели и не менее дорогой Автор, бета зашивается, умирает, страдает и прочее, прочее… У беты экзамены, но она старается сделать все, что в ее силах, чтобы главы были отредактированы ДО их официального выхода в свет, а не после. Но могу с уверенностью сказать, что после двадцатых чисел главы будут проверяться именно тогда, когда необходимо.
Мастер Кореан разглядывал склоненную макушку Севастьяна. Последние несколько дней его любимый ученик не такой как всегда. Скорее, он похож на того, кто участвовал в дуэли.
Севастьян отчеркнул написанное и, размяв шею, принялся писать дальше. Этот жест был совершенно не свойственен Суалесу: такому обучали уже после академии - осматривать местность, не привлекая внимания; ведь что может быть естественнее, чем слегка покрутить головой, якобы разминая затекшие мышцы. А еще почерк. У Севастьяна был идеальный почерк, и он обожал разрисовывать поля. Зачастую Кореан улыбался, разглядывая рисунки. Но за последнюю неделю ни одного наброска не было, не говоря уже о том, что почерк изменился, стал более острый и мелкий. Такое чувство, будто Севастьян изменился изнутри, что просто невозможно за столь короткий отрезок времени.
Суалес отложил перьевую ручку и размял пальцы, дожидаясь, когда чернила подсохнут, и можно будет перевернуть страницу. Кореан скрипнул зубами. Севастьян никогда не растирал запястья, только пальцы.