Шинда прикрыл глаза и с долгим выдохом сплел пальцы в очередной жест, главное, не уничтожить творение отца.
Кореан перебирал свитки на столе Севастьяна. Почти все были написаны от руки тем самым почерком старшего Суалеса. Ни одной книги из академии или ритуальных свитков из той лаборатории, о которых говорил один из Севастьянов.
Мастер растрепал короткий хвост. Он не понимал, что же происходит, и как появился старший Севастьян.
Шаги за дверью, и Кореан сплетает пальцы левой руки в полное заклятье невидимости. Старинное, которым уже долгие годы никто не пользуется.
Скрипнула дверь, и в квартиру входит Севастьян. Вот только, какой из. Суалес ставит чайник и принимается разбирать сумку. Очередной свиток ложится на кровать, а сумка летит в угол.
В центре комнаты сгущается тьма, и из неё появляется старший Суалес с седой прядью в волосах.
— Вы были похожи на два помидора, — свиток спихивается на пол, и взрослый Севастьян падает на кровать. — Ох, как же хорошо.
— Ты подглядывал? — возмущается младший. — Зачем?
— Ну, я должен был быть уверен в том, что ты не потащишь милую малышку за угол и не задерешь ей юбку.
— Это был бы твой поступок, Шинда, а не мой.
— Мелкая она для меня, — скривился старший. — Совсем ещё ребенок.
— Ага, тебе вон Киаков подойдет, все равно с отцом спутал.
Шинда скривился и достал из-за пазухи флягу.
— Не напоминай, я все ещё хочу избавиться от этого мерзкого ощущения.
— А мне какого его видеть каждый день? — взвился Севастьян. — Если не забыл, ты ещё и спроецировал его мысли мне.
— Ну прости, зато ты теперь знаешь все о сексе мужчин, а с женщинами я могу тебе свои воспоминания скинуть.
— Вот когда потребуется, тогда и скинешь, — Севастьян заварил чай. — Хватит пить, опять разбуянишься.
— Неа, — Шинда отпил из фляги. — Я резерв почти на ноль опустошил.
— Лаборатория цела? — всполошился Суалес.
— Да, что ей будет-то? Тащи лучше чем закусить, а то и правда, развезет, буду у тебя под боком храпеть.
— Ты не храпишь, — Севастьян принялся строгать бутерброды со змеиными яйцами. — Ты как пьяный засыпаешь, на труп сразу смахиваешь. Не добудиться, да и холодный, как покойник.
— И где это ты, Сева, покойников щупал? — губы Шинды растянулись в усмешке, отчего шрам на лице стал похож на огрызок луны.
— Да ну тебя, — Севастьян сунул деревянную тарелку старшему. — Держи лучше, а то опять этой дрянью мне постель зальешь, а я потом отмыться от запаха не смогу.
— Чаще мыться надо, Сева, — Шинда вновь отпил и поставил флягу на тарелку. — А вообще, я по делу.
— Слушаю, — бутерброды легли рядом с флягой, туда же примостилась чашка с травами.
— Дело простое - нам нужны деньги. Те, что я с собой притащил, уже ушли на закупку и во вложения некоторых дел, твои медяки мне не интересны. Миссию я получить не могу, как и ты, сам понимаешь. Остается только грабить.
— Ты решил обмануть банковскую систему защиты? — Севастьян едва сам не опрокинул тарелку со снедью. — Рехнулся? Меня засветишь, да и караван грабить нельзя, опять же, мой след оставишь.
— В домах много не возьмешь, — хмыкнул Шинда. — Даже в самых богатых. Нам нужно не много не мало - 300 миллионов.
— Что ты собираешься покупать? На эти деньги академия десять лет может материал закупать, — Севастьян взмахнул руками и чуть подпрыгнул на кровати.
— Кое-что совершенно нелегальное, достать можно только на особом рынке, он даже не черный, кровавый. Я пачкаться не люблю, а там всякой швали навалом. В общем, деньги нужны едва ли не вчера, ибо заказ я сделал, выполнят быстро.
— И где я эти деньги возьму?
— Ты? Нигде, — Шинда присосался к фляге. — Слушай внимательно. Утром я накладываю на тебя особое плетение, сильно не магичь, оно неустойчиво к огню и тьме. В Академии будешь на виду так, чтобы все знали, что ты здесь. После, возьми свою девушку под ручку и веди в парк, далеко не забредайте, опять же все на виду. За ручки подержитесь, поцелуйтесь, у фонтана к художнику присядьте, в общем, проведи развлекательную программу, вечером напросись на ужин и задержись подольше. Остальное - мое дело.
— Не расскажешь? — Севастьян принялся механически пережевывать бутерброд.
— Чем меньше ты знаешь, тем крепче ты спишь, и тем больше шансов на то, что твои мозги не будут потрошить менталисты. И да, если Кореан будет лезть, сообщи.
— Ты же не будешь, — Севастьян подавился и закашлялся. Спешно отпив чай и прочистив горло, он закончил. — Ты же не будешь его убивать?
— Нет, но мозги могу изрядно запудрить, как в прошлый раз. Опять в больничке отдохнет, этой мрази полезно.
Кореан почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Это он-то мразь? Да он после того случая на себя разве что бубенчик не нацепил, прикрепленный к защите города, пока в себя не пришел. Если ему ещё раз мозги вывернут, он же и свихнуться может. Кто здесь мразь ещё три раза посмотреть нужно.
— Шинда, не трогай моего куратора. Этот Кореан - не тот.
— Ну, прости, — старший допил из фляги и потряс ей над бутербродом. — Сам знаешь, меня заносит. Как его рожу вижу, больше всего хочу удавку на шею накинуть и душить, пока не сдохнет. Ну, или нож в брюхо воткнуть и проворачивать, чтоб орал от боли.
Севастьяна передернуло.
— Ты перебрал, закуси и ложись спать.
— Я пойду, — Шинда мотнул головой. — А тебе еще свидание пережить нужно, — старший поднялся. — Прибраться только не забудь, вляпаться не хочу.
Суалес замер на пару секунд, а затем заалел.
— ШИНДА!
Старший расхохотался и провалился в тень.
— Свинья, только об одном и думает, — Севастьян принялся убирать остатки еды. — Кому из нас пятнадцать, не понятно. Сволочь.
Суалес, разобравшись с мелкой уборкой, убрался в душ, а Кореан, едва заслышав шум воды, выскользнул из квартиры.
Уже стоя на улице, куратор задумался. И куда он пойдет с этим разговором? С одной стороны старший Севастьян собирается проводить запрещенный ритуал и для этого обращается на кровавый рынок, где даже демонологи с неохотой появляются. С другой - мелкий Суалес будет подставлен как никогда. Они же одинаковые, впаяют младшенькому по полной и казнят с заключением его души и силы в какой-либо артефакт. Старший-то выкрутится, демонолог не слабый, сразу видно, кровь - не вода, а вот Севастьян получит.
Кореан побрел к дому. Что же делать?
Респектабельный район города жил своей привычной ночной жизнью. Мужчины, одетые в самые дорогие костюмы, и величественные дамы в пышных платьях сидели за столиками ресторанов или в игровых домах. Кареты, одна другой краше, рассекали по улицам, перевозя богачей от одного дома к другому.
Здесь нет попрошаек или просто неброско одетых людей, все они остались за чертой района. Тут же была элита.
По каменной брусчатке спокойно шагал беловолосый мужчина в черном костюме из кожи. Вызывающая одежда, больше подходящая наемнику, чем аристократу, но никто не смел заступить ему дорогу. Ледяные глаза цвета зимнего неба спокойно скользили по людям.
Мужчина остановился у дверей одного из ресторанов и презрительно окинул взглядом швейцара. Тот поспешно склонился в поклоне и открыл дверь, пропуская посетителя.
Беловолосый тряхнул копной, отчего десятки серебряных нитей с мельчайшими колокольчиками издали легкий перезвон, и нырнул за гардеробную дверь.
Гардеробщик получил золотую монету и отвернулся к стенке, даже уши прикрыл.
Беловолосый усмехнулся. Наглядная картина: ничего не вижу, ничего не слышу. Люди не меняются.
Одна из панелей ушла в сторону, и мужчина нырнул в темноту.
Почему-то все думают, что кровавый рынок должен находиться во тьме бедных кварталов, затягивать нищих в свои сети и трясти кровавыми деньгами. Додуматься до того, что бедные кварталы регулярно перерывают стражи и то, что кровь с монет лучше отмыть перед использованием, обывателем мозгов не хватает.