Мужчина спустился по лестнице, еле слышно пристукивая каблуками, и отодвинул тяжелую занавесь. Место элиты. Именно здесь богачи покупают запрещенное, насилуют и убивают рабынь или просто отдыхают в компании элитных проституток. Здесь крутятся деньги, от которых пахнет трупами и дерьмом, и не важно, что этот запах перебивает дорогой парфюм и псевдо-невинные тела.
Беловолосый прошел по коридору и толкнул одну из дверей, его уже ждали.
Шинда знал, к кому обратиться. В своем мире он работал с этим наемником. Полнейший псих, деньги его волнуют мало, а до резни охоч, как моряк дальнего плаванья до портовых девок. Только в том мире он выглядел несколько иначе: с теми же ледяными глазами, но совершенно лысым черепом, на котором расходились шрамы. Защита разума высшего уровня - встроил под кожу заговоренный металл, прочитать нереально, но можно просчитать. Здесь же, хитрая змея с именем Дагон. Чего можно ждать от него: помощи или ножа в спину, никогда не знаешь. Не берет заказы на убийство детей до восьми лет, а предложившего может долго пытать, при этом не стесняясь уберет всех свидетелей казни. Силен, ловок, магически одарен и в этом мире. Если верить слухам, над ним провели ритуал и вплавили в тело и душу элементаля огня, что дало ему склонность к поджогам, когда он в дурном расположении духа.
Дверь бесшумно открылась и закрылась. Несмотря на белые волосы, заметить наемника было сложно, и дело тут даже не в магии.
Дагон опустился в кресло и приподнял бровь.
— Одно лицо. И как тебя ещё не прирезали в темном переулке?
— Бегаю быстро, — отозвался Шинда.
Ледяные глаза прищурились.
— Четырежды ломали челюсть. Правая рука - раздробили локтевой сустав и четыре пальца; левая - восемь, нет, девять переломов, из них три открытых. Пять раз ломали ключицу, всегда левую. Ломали ребра, еле дотащили до больницы, ибо кости прошивали легкие. Тазовые кости тоже были переломаны. Левая нога - раздробили большую берцовую кость и сломали колено, дважды. На правой двенадцать переломов, один открытый. Стопы тоже повреждались, но это сам, когда убегал, — Дагон наклонился вперед. — Все до семнадцати лет, потом научился давать отпор. Вот только сыну Миктиана пятнадцать, а тебе почти тридцать.
Шинда прикрыл глаза. Он искренне ненавидел эту черту Дагона, но без неё наемник бы не выжил.
— Не расскажешь?
— Параллели, — кратко отозвался Саах, вновь открывая глаза.
— Так и думал, — хлопок ладоней, и Дагон улыбается, обнажая чуть более длинные клыки. — И кто из вас провел ритуал?
— Оба. Параллели не двигались одинаково по времени и потому выдали такую разницу в возрасте. Я уходил из своего мира, он тянул кого-либо из моего, вот и сошлись.
— Превосходно, — Дагон слегка шипяще рассмеялся. — Что ж, я буду с тобой работать, ты мне нравишься. Что за дело?
— Нужны вот эти вещи, — Шинда извлек список из рукава и положил его на стол.
Наемник чуть наклонил голову, впиваясь глазами в ровные строчки.
— Даже так, — в голосе скользнуло легкое уважение. — Ты ведь понимаешь, что это будет не просто?
— Поэтому я обращаюсь к тебе.
Дагон потер пальцем нижнюю губу.
— Когда выходим?
— Утром, после начала занятий в Академии.
— Хорошо, я тебя найду, — наемник поднялся. — И да, с тебя ещё рассказ о том, каким был я в твоей параллели.
Шинда кивнул в закрытую дверь. Легко отделался.
Комментарий к Глава десятая
Отзывы!!!
========== Глава одиннадцатая ==========
Севастьян не забыл наставлений Шинды. Сразу после короткого ритуала он отправился в академию, по пути завернув к дому Диатери. Один свидетель есть. Суалес мысленно скривился, нельзя так о любимой девушке, но она станет первым слоем щита.
Помахать старушке за прилавком, улыбнуться немолодому дворнику и, вернув свое внимание девушке, случайно сбить глиняный горшок с прилавка. В Академии нарваться на выговор за записки, и плевать, что её зачитали вслух. Всего-то приглашение для Диатери на обед в укромном месте рядом с трибунами. Половина девчонок точно будут бегать подглядывать, спасибо за подсказку, Шинда. Предсказание Сааха исполнилось на все двести процентов: обед оказался испорчен, но зато Диатери, смущаясь, пригласила на ужин. Позже, с редкой толпой покинуть Академию, обнимать девушку за талию и обсуждать очередные магические выверты и краткие ступоры Киакова.
Диатери была счастлива. Целый день с Севастьяном. Нет, они и раньше проводили дни вместе, но никогда настолько полно. Суалес, жутко смущаясь, признался, что считает недостаточным то время, которое они проводят друг с другом, и девушке пришлось его убеждать в обратном. Прогулка по парку, тир, художник, сладкие яблоки с тягучей карамелью. Как праздник без названия. Они даже умудрились искупаться в фонтане, а потом бежали мокрые от стражей и хохотали до упаду за деревьями, а после целовались, по-взрослому.
Диатери прижала ладони к щекам и взглянула на написанное в дневнике. Ох, мама сразу догадалась, когда они зашли. В ещё влажной одежде и с такими же волосами, раскрасневшиеся от поцелуев.
Короткий стук в дверь, и девушка захлопнула дневник, накладывая чары.
— Входи.
— Я принесла тебе чай, все же плавать в это время года не рекомендуется, — женщина присела на край кровати.
— Спасибо, мам, — Диатери взяла чашку и пригубила напиток. — Ты что-то ещё хотела сказать?
— Только то, что ты уже выросла, моя девочка, — женщина нежно улыбнулась. — Вот уже скоро у меня будут внуки.
— Мама! — возмутилась девушка, едва не расплескав на себя горячий чай. — Мы… мы только целовались и все.
— Все ещё впереди, поверь. Сейчас ты счастлива от того, что тебя целует любимый человек, а потом этого будет мало. Твое тело скоро будет готово к более… — женщина замялась. — Взрослому делу. И я надеюсь, что когда вы решите переступить эту грань между невинными поцелуями и серьезным действием, ты пойдешь на это осознанно, зная обо всех последствиях.
— Нам преподавали анатомию, мам. Я знаю, что после, эм, некоторых действий у женщины может родиться ребенок.
— Верно, — мать кивнула. — Только скажи мне до, а не после. Мне нравится Севастьян, он милый мальчик, и, как мать, я желаю тебе самого лучшего, но пожалуйста, не торопитесь.
Диатери накрыла руку матери своей.
— Мам, ты так говоришь, будто в твоей жизни было что-то плохое, но ведь ты все мне рассказывала.
— Милая, меня выдали замуж в пятнадцать лет, как и любую другую девушку без магического дара. Мой муж, твой отец, был старше меня на тринадцать лет, но я искренне его любила. Ты появилась через три года брака, он ждал, когда я буду готова, и ты просто не представляешь, как я была счастлива от того, что у меня такой верный и понимающий муж.
— Что случилось?
— Однажды он заходил к нам… Миктиан Саах, — женщина вздохнула. — Я не запомнила его лица, но запомнила цвет волос. Лиловый, такой же, как у Севастьяна. Увидев его сегодня на лестнице в твою комнату, я на секунду испугалась, что демонолог пришел закончить начатое.
— Мам, — Диатери подобралась — Что закончить?
— Саах зашел в твою комнату, но там был твой отец. Я разрывалась между желанием бежать к тебе и твоему отцу и понимаем того, что у Миктиана будет на одного заложника больше, и нужно звать на помощь. Твой отец спустился через пару минут, сказал, что демонолог предлагал ему службу, держа над тобой клинок из тьмы. Он смог отказать и спасти тебя, но Миктиан поклялся отомстить. Когда я увидела Севастьяна там, на верхней площадке, мне на мгновение показалось, что это Саах.
— Мамочка, — девушка прижалась к женщине. — Севастьян не такой, как демонолог, он хороший.
— Я знаю, милая, вижу. Просто испугалась. Ты же простишь свою неразумную мамочку без дара?
— Ты очень умная, мам. И мне не важно, что у тебя нет дара.
Женщина обняла дочь и устало вздохнула.
Дагон наблюдал за демонологом и находил все больше сходств с Миктианом. О да, Сааха он знал прекрасно, особенно в последний год их совместной работы. До сих пор от воспоминаний о том, как он распял своенравного демонолога прямо на рабочем столе, сбросив все чертовы пробирки и сделал своим, пересыхало в горле и покалывало кончики пальцев. А ведь прошло уже много лет с того момента. Нет, позже они занимались сексом, но тот первый раз был поистине восхитителен. Миктиан тогда мог с легкостью вырваться, если бы хотел этого, но он не использовал свою магию, лишь физические навыки, а значит, и ему надоело быть вечно сильным и, как говорят в народе, злобным монстром.