— И за что же ты так поступил со Змейским?
Услышав взрыв хохота, Виктор Николаевич опомнился, но извиняться или исправляться уже не стал, сделал вид, что ничего не заметил и для смеха не находит причин. Хотя употреблять еще раз фамилию и даже имя пострадавшего на всякий случай поостерегся. Воспользовался безвредным и безликим местоимением.
— Что он такого сказал?
Отзвучал вопрос, и сразу наступила тишина. Никто не решался пересказать разговор. Даже Кеша понял, что в вынужденной немоте есть свои плюсы.
— Ну! Синицын!
Данилка молчал, но тут опять выступил Коля.
— Да очередные гадости, Виктор Николаевич! Будто вы Кешу не знаете?
Он хотел оказаться отважным и благородным, но директор почему-то посмотрел на него не с уважением, а с осуждением.
— А вы стояли и слушали его с удовольствием! И только самому маленькому хватило смелости и порядочности его осадить!
Бородин не успел ничего сказать в свое оправдание, потому как первым заговорил Данилка.
— Я не маленький! — с напором произнес он.
— Похоже, что так! — согласился Виктор Николаевич. — Но все же я переговорю с Владой по поводу…
Дальнейших слов Данилка не слышал. Все его внимание было приковано к ухмыляющейся физиономии Змея. Тот и без голоса умел сказать что-нибудь мерзкое и унизительное, отловить в дальних коридорах и доставить в нужное место эхо когда-то прозвучавших слов: «У нее другие интересы. Она предпочитает более взрослых мальчиков. Она…»
Виктор Николаевич всегда выполнял свои обещания, а тут еще обстоятельства подстегнули его сделать это как можно быстрее. Он отыскал Владу, торопливо, но подробно описал ей случившееся. Но в конце ему пришлось добавить нечто, что говорить он некоторое время назад вовсе не собирался.
— Данила ушел после нашего разговора и пропал из поля зрения. Никто не знает, где он.
— Может, в комнате закрылся? — предложила Влада первое, пришедшее в голову, но остальные были не глупее.
— Уже смотрели. Пусто! — доложил Виктор Николаевич и принялся размышлять вслух. — Не думаю, что он убежал из интерната. Вроде бы ничего ужасного не произошло. Наверное, где-то отсиживается в гордом одиночестве. Даже мне порой это требуется, — признался он между делом и посмотрел на Владу. — Ты не знаешь никаких укромных мест, где бы он смог спрятаться?
Влада послушно задумалась.
Одно точно укромное место она знала хорошо. Алла показала его.
Однажды, неожиданно обнаружив у них обоих незапланированный час свободного времени и давненько обратив внимание на чудесную солнечную погоду, коллега спросила у Влады, с упоением подставляя лицо жарким лучам: — Не хочешь позагорать?
— Я бы с удовольствием, — мечтательно протянула Влада. — Но пока мы куда-нибудь дойдем, время выйдет. А загорать прямо здесь, ну-у, как-то странно! Представь — вылезут две полуголые училки и разлягутся возле школы у всех на виду!
— Ой, Владочка! — хихикнула Алла. — Ну, ты и насмешишь! — И тут же велела. — Мигом надевай купальник! Поверх можешь напялить хоть шубу, чтобы никто даже не догадался, для чего мы идем! Я покажу тебе одно место, где мы никого не сможем смутить своим видом.
И Алла привела Владу на крышу вспомогательного корпуса, в котором располагались бассейн, два спортивных зала, актовый зал и студии. Самого высокого из всех.
— Я сюда даже пару шезлонгов приволокла! — похвасталась она.
На одном из этих шезлонгов Влада и обнаружила Данилку.
— Как ты догадалась? — вопросом встретил ее мальчик.
— Легко! — произнесла Влада. — Все, кто умеют летать, сидят либо на ветках деревьев, либо на проводах, либо на крышах. Посмотри на птиц!
Она подошла поближе.
— Можно мне присоединиться?
Данилка согласно кивнул, и она села на соседний шезлонг, посмотрела в направлении его взгляда.
Яркое голубое небо расстилалось над головой, и, начинаясь сразу за оградой интерната, убегало к горизонту живое колышущееся море парка. Его спелую зелень уже разбавила осень пестрыми красками. Солнечные лучи с восторгом подсвечивали свои любимые цвета — красный, желтый, оранжевый. Словно стаи блестящих рыбок танцевали в изумрудной глубине. Но Данилка не замечал предстающей перед ним волшебной красоты, взгляд его, минуя близкое, проникал в неведомую Владе даль.