Старший усмехнулся, наблюдая за происходящим, на мгновенье оторвал взгляд от экрана и посмотрел на сидящего рядом человека.
— Ну, ты и артист, Фома! — воскликнул он громко, то ли с восхищением, то ли с иронией. Младший не разобрался в интонациях и слегка обиделся.
— Ты же сам просил создать ситуацию, чтобы у мальчишки другого выхода не было! — в праведном возмущении напомнил он и принялся с чувством расписывать свои заслуги и преодоленные трудности: — Сколько дней мы за ним таскались, выбирали момент! Он же в одиночку из интерната почти не выходит. У меня уже одно место болит от бесконечного сидения в машине!
— Ладно, не плачь! — успокоил его старший. — Все окупится.
Он перевел взгляд на экран, хмыкнул не без удивления.
— А пацан, и правда, летает! Невероятно! Никому другому ни за что бы не поверил! — Старший как будто размышлял вслух, не обращая внимания на присутствие постороннего. — Я, конечно, понимаю — раз интернат для особо одаренных, простых детей там держать не будут. Но чтобы та-ак «особо одаренных»! — он изумленно замотал головой. — Прямо-таки люди-икс. Кто бы мог предположить, что подобное не только в кино бывает! В реальном мире — супер-герои, супер-силы. Интересно, а остальные у них — тоже такие же?
— Ты думаешь, они все там летают! — пораженно проговорил Фома.
— Почему именно летают? — рассмеялся старший. — Разве не может быть других удивительных талантов? — И сделал вывод: — Надо бы заняться ими поосновательней. Понаблюдать, справки навести. Может, даже внедрить туда своего человечка. Устроить… да хоть дворником. Пусть присмотрится к ребяткам, войдет в доверие, разберется, что к чему. В чем там они еще «особо одаренные»? Вдруг у них найдется вундеркинд, способный, например, проходить сквозь стены. Или изготовить философский камень.
— Что? — у Фомы услышавшего незнакомое словосочетание, на физиономии образовались напряженные морщинки, а старший, глянув в его искаженное работой мысли лицо, опять рассмеялся.
— Ну, как Фома? Берем его? — обратился он к собеседнику. — План твой действительно неплох, и незнающему связать факты будет практически невозможно. Ты прав. Во что, во что, а в летающих людей никто не поверит. Никому и в голову не придет, как да откуда.
Фома удовлетворенно ухмыльнулся и кивнул.
Данилка издалека заметил Игната и Владу. Они стояли на краю сада и о чем-то разговаривали. Игнат держал Владу за руку, но девушке, похоже, не слишком нравилось подобное положение.
«Как будто она хочет уйти, а он — не отпускает», — подумал Данилка и подобрался поближе.
Мальчик укрылся за кривым стволом и продолжал наблюдать.
Разговора он не слышал — слишком далеко, но сократить расстояние до предела не решался. Вдруг его заметят, поймут, что он подглядывает и подслушивает! И тогда сам Данилка окажется в роли виноватого, а не кто-то еще.
Игнат говорил много и напористо, Влада изредка вставляла фразы и почти не смотрела собеседнику в лицо. После очередной реплики она отшатнулась, намереваясь уйти, но Игнат ее удержал, схватив за плечи.
Влада решительно вырвалась и бросилась прочь, не заметив с другой стороны спешащего ей на помощь Данилку.
Мальчишка подлетел к Игнату, тяжело дыша, глянул зло и отчаянно.
— Ты что сделал? Ты ее обидел? Как ты мог ее обидеть?
Игнат отступил на всякий случай и тихо сказал:
— Я не знал, что ее обидят такие слова.
— Что ты ей сказал? Отвечай! Что ты ей сказал? — ни капли не смущаясь оттого, что садовник был старше, крупнее и гораздо сильнее, напирал Данилка.
Игнат не попытался отогнать лезущего не в свое дело пацана, например, дав ему хорошего пинка. Кажется, он чувствовал себя немного неуверенно перед разъяренным мальчишкой.
— Эти слова предназначались только ей. Я не стану их никому повторять! — произнес он негромко, но твердо. — Я не понимаю, почему они ей не понравились.
Данилка вспыхнул. Скорее всего, Игнат признался Владе в любви, а она…
Она сказала, что он идиот, что ей не нужны его признанья, и катился бы он со своею любовью подальше.
«Точно! Так и было! Только так и никак иначе!» — удовлетворенно решил Данилка, надменно усмехнулся про себя и перестал испытывать к садовнику какие-либо чувства.
Тот заметил, что мальчик успокоился, перевел дух, слегка трясущимися пальцами вынул из кармана куртки бутылку с водой, открутил крышку, но первым делом обратился к Данилке.
— Пить хочешь?
Услышав легкое шипение устремившихся на свободу пузырьков газа, Данилка почувствовал, что во рту пересохло. Он взял протянутую бутылку, поднес ее к губам и сделал несколько больших глотков.