– Павел Семенович, предварительно что можете сказать о причине смерти? – эксперт уже накрыл тело простыней и распорядился, чтобы его погрузили в спецмашину.
– Скорее всего, асфиксия – все признаки налицо, как говорится; но подробности – так сказать, для протокола, сами понимаете – только после вскрытия.
– Хорошо, – Шувалова закрыла папку. – Алексей Ильич, – это уже участковому, – где я могла бы расположиться для опроса?
– Идемте в мой кабинет, там все необходимое для работы есть. Я уже кое-кого опросил, пока вас ждал, – он протянул Шуваловой несколько заполненных листов, – результат, правда, нулевой. Никто ничего не видел и не знает.
– Что ж, нулевой результат – тоже результат. Вы сами-то знали погибшую? Что можете о ней рассказать?
– Не могу сказать, что был знаком близко, но знал неплохо. У нее ведь тут практически вся родня проживает. Сама она в Междугорске проживала, а вот три года назад повторно замуж вышла, купили тут с мужем дом и переехали. Оба работали в селе – она бухгалтером в фермерском хозяйстве, он там же механиком. Потом она в декретном сидела с ребенком – у них дочка родилась, – а он от фермера уволился и сейчас в Ленинске работает. Сначала был механиком в какой-то автомастерской, а потом в шахту пошел. Вроде, «СУЭС». Семья большая, детей кормить надо. В Прагу вот ездил недавно на обучение, от предприятия посылали. Марина после декрета дочку в садик отдала, на неполный день, а сама бухгалтером перевелась сюда к нам, в поселковую администрацию. Тихо жили, не скандалили. Она всегда вежливая такая, тихая, скромная. Он, правда, грубоват и нелюдим, с местными не очень ладил, но на рожон не лез, в конфликты не ввязывался. Девчонок Марининых от первого брака растил. Тут, правда, подробностей не знаю: сор они из избы не несли, как он с детьми ладит – не ведомо.
– Родни, говорите, у погибшей здесь много. Кто именно? – Шувалова что-то быстро записывала на бумаге.
– Мать с отчимом, сестра-близняшка, Наталья – она у нас в отделении «Сберопербанка» работает, двоюродные тетки. Если надо – списочек я вам набросаю, – Филиппов посмотрел на часы. – Скоро дети из школы придут, и мужу ее я позвонил – он должен подъехать. Вы сюда их пригласите или проводить вас к ним домой? Посмотрите на месте, чем и как они жили?
– Конечно, по адресу поеду – там ведь тоже осмотр надо произвести, с домочадцами пообщаться, – Шувалова задумалась. – Не вяжется у меня пока ничего, слишком мало информации. Запросы надо бы сделать по прежнему месту жительства и работы – что там о погибшей люди скажут, телефон надо просмотреть, сотового оператора побеспокоим насчет биллинга. Ладно, – она встала, – пошли, капитан. Трудное дело нам предстоит – опрашивать родных.
Дом Марины и Андрея Морганов находился в центре села, на улице Новоселов. Кирпичный, добротный, с синей металлической крышей и высоким забором, он выделялся на фоне других построек. Усадьба за забором тоже оказалась не маленькой, все чисто, уютно – настоящий немецкий «орднунг». Полицейские вошли во внутрь. Тишина стояла просто пронзительная – казалось, что внутри дома образовался вакуум.
– Хозяева, – окликнул Филиппов, – дома есть кто? Двери нараспашку у вас. – Тишина. Они прошли дальше, и в угловой комнате услышали приглушенный всхлип.
Три девочки сидели, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели на вошедших полицейских. Старшая на вид была совсем взрослая, внешне необыкновенно похожая на погибшую мать. «Это, наверное, старшая – Ирина, семнадцати лет. Потом Екатерина, одиннадцати и Варвара, двухгодовалая кроха», – вспоминала слова участкового Шувалова. Удивительно, но даже малышка вела себя очень тихо и смирно, словно осознавала, что произошло что-то непоправимое. Старшие девочки были очень бледные, их глубокие голубые глаза были полны слез и такой невообразимой тоски, что у Шуваловой сжалось сердце.
– Здравствуйте, – сказала она. Девочки кивнули. – Вы одни дома? Взрослые есть кто-нибудь?
– Они на летней кухне все, – прошептала Ирина, – вышли, чтобы Варю не пугать, – она беззвучно затрясла плечами, и из огромных глаз полились слезы.
– Капитан, оставьте с детьми кого-нибудь из наших и пойдем, пообщаемся с родственниками, – Шувалова, осторожно ступая, прошла к двери.