Наконец, я спросил ее, каким могло бы быть логическое основание для установления факта любой подтасовки, имевшей место. «Как я поняла из прочитанного, — сказала она, — обе партии всегда признавали результаты опросов избирателей сразу после выхода с участков для голосования». Это, как я мог ей подтвердить из непосредственного опыта, действительно так. Но тем не менее оставалась вторая проблема. Поэтому я спросил: «А если бы все, назовем нейтрально, аномалии и сбои, распределились бы вдоль одной оси: другими словами, если бы они шли в ущерб только одному кандидату?» Мой вопрос был гипотетическим, поскольку она не изучала события в Огайо специально, однако ответ последовал незамедлительно: «Тогда это было бы крайне серьезно».
Я никак не статистик или не инженер и (как и многие демократы про себя) не думаю, что Джон Керри когда бы то ни было должен стать президентом какой бы то ни было страны. Но я всю жизнь рецензирую книги по истории и политике, делая пометки на полях, когда натыкаюсь на неверную дату, любую другую фактическую ошибку или отсутствие пункта в доказательствах. Это встречается в любой книге. Но если в результате всех ошибок и недосмотров неизменно выходит, что страдает или выигрывает одна-единственная точка зрения, рецензия на книгу будет разгромной. Федеральная избирательная комиссия, слишком долго выставлявшая себя на посмешище, должна заняться Огайо. Компания «Диболд», также производящая банкоматы, не должна больше получать от государства ни цента, пока не создаст систему голосования, сравнимую по надежности с банкоматами. А к американцам, приходящим реализовать свое избирательное право, больше не должны относиться как к крепостным или статистам.
Становясь американцем
Пока мы в самый канун Рождества ждали включения камер в вашингтонской студии, ее хозяин — мой faux bonhomme[64] Пат Бьюкенен[65] — как бы между делом поинтересовался моим гражданством и статусом, на основании которого я проживаю в стране. Я невинно ответил, что подал бумаги на получение гражданства, но нацбез тонет в потоке заявлений. Тут зазвучала музыка, предваряющая следующий раздел программы — посвященный выставлению религиозной символики в госучреждениях, — и я глазом не успел моргнуть, как Бьюкенен принялся допытываться, как у меня, иностранного атеиста, хватило наглости заявиться сюда и читать американцам лекции об их христианском наследии.
Симулирование негодования — это de rigueur[66] в мире новостей американского кабельного телевидения, однако неподдельность собственной ярости удивила меня ничуть не меньше дешевизны подстроенной Бьюкененом ловушки. Я свыше двадцати лет живу в Вашингтоне — и все эти годы Бьюкенен умолял меня прийти на свою передачу! В этой стране у меня родилось трое детей, и все трое — самые настоящие американцы! Безупречные аттестации о полном соблюдении всех требований закона из скучной переписки с Налоговым управлением США! Однако, по мере того как краска гнева сползала со щек, до меня стало смутно доходить, что возмутился я не вероломным попранием Бьюкененом собственного лицемерного гостеприимства. Скорее я почувствовал, как осквернен сам мой очаг как таковой. Не смей приказывать мне убираться домой, начальник. Я дома.
Все еще остывая от негодования в лимузине, который вез меня домой, я понял, почему мне даже в голову не пришли единственно верные слова: «Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, ты, немецко-ирландский фашистский пустозвон. Мне не надо извиняться за свое присутствие перед таким подонком, как ты. Говори это Чарльзу Кофлину[67] и Чарльзу Линдбергу[68] и не бей в спину нашим мальчикам в Ираке». Ответь я так или типа того, я бы устыдился, либо сразу, либо спустя некоторое время. (С другой стороны, втайне не перестаю стыдиться, что не ответил, — впрочем, тогда «чудак» начинался бы с буквы «м». Неизменно надеясь сохранить чистый и незамутненный английский, не могу не признать, что ругаться лучше по-американски.)
Мой английский друг и коллега Мартин Уокер написал снискавшую успех биографию нашего однокашника по Оксфорду президента Клинтона под названием «Президент, которого мы заслуживаем». В Лондоне книга вышла под не менее красноречивым названием «Президент, которого они заслуживают». Я только что закончил работу над краткой биографией другого президента, Томаса Джефферсона, где писал о «нашей» республике и «нашей» Конституции. И даже не заметил этого, пока не приступил к окончательной редактуре. Что нужно для того, чтобы иммигрант заменил «ваш» на «наш»?
65
Патрик Джозеф «Пат» Бьюкенен (2 ноября 1938, Вашингтон) — американский политик и публицист, в 1969–2000 гг. — идеолог крайне правой фракции Республиканской партии. —
67
Чарльз Кофлин (правильно: Коглин, 25 октября 1891 — 27 октября 1979) — американский религиозный деятель канадского происхождения, популярный радиопроповедник в 1930-х годах. Его выступления на радио характеризовались как антисемитские и антикоммунистические, симпатизирующие политике Гитлера и Муссолини. —
68
Чарльз Огастес Линдберг (4 февраля 1902, Детройт, Мичиган — 26 августа 1974, остров Мауи, Гавайи) — американский летчик, ставший первым, кто перелетел Атлантический океан в одиночку (20–21 мая 1927 года по маршруту Нью-Йорк — Париж). В предвоенные годы и в начальный период Второй мировой войны (до вступления в нее США) выступал с поддержкой действий нацистской Германии. —