– Скажи мне, Мири, – он наклонился ниже, невесомо касаясь ее губами, а его дыхание щекотало ей ухо и висок. Вкрадчивый шепот словно раздавался прямо у нее в голове. – Тебе хватило храбрости и глупости присоединиться к моим врагам, и все же ты вернулась, причем вернулась ко мне навсегда… И, судя по твоим словам, в твоем времени я остался жив только благодаря тебе… Почему?
Продолжая одной рукой удерживать оба тонких запястья над головой Миранды, большим пальцем другой он теперь неторопливо обводил ее сосок. Прикосновения к слишком чувствительной тонкой коже будто посылали электрические иголочки по ее телу, и Миранда беспомощно всхлипнула.
– Мири… – выдохнул Том чуть слышно. Потом прихватил губами мочку уха и чуть прикусил.
– Скажи мне…
Он опустился ниже, и Миранда застонала, ощутив его язык на втором соске. Примерно тогда же она сообразила, что Том больше не удерживал ее руки – но сопротивляться ему она больше не могла.
– Мири…
– Потому что я люблю тебя! – отчаянное восклицание сорвалось у нее с губ словно помимо воли, и Миранда откинулась на подушку, осознав, что именно сказала.
И пусть в этой фразе не было ни слова неправды, вслух она произнесла ее лишь однажды – в день их свадьбы. Зная об отношении Тома к любви, Миранда в дни их семейной жизни не упоминала ненавистное ему чувство, которое явно вызывало в Реддле какой-то внутренний протест и резкое отторжение. Впрочем, тогда Миранду это не огорчало: она точно знала, что чувствует сама, и была полностью уверена в чувствах Тома.
А вот сейчас… Устоять перед этим искусительным шепотом ей никогда не удавалось. А еще перед его прикосновениями, дразнящими ласками… и нежностью. Это было странно, и в повседневности последний эпитет как-то совершенно не вязался с Томом Реддлом, но подобрать другого слова Миранда не могла. Том умел быть нежным – хотя Миранда не сомневалась, что поверить в это ни один другой человек просто бы не смог.
Вопреки ожиданиям, Том почему-то не зашипел и не отпрянул прочь, как дементор от Патронуса, стоило Миранде заикнуться о любви. Вместо этого на красивом лице отразилось нечто вовсе невообразимое – выражение глубокого удовлетворения пополам с удовольствием. И – Миранда буквально не могла поверить своим глазам – облегчением?..
– Ты меня пугаешь, – пробормотала она ошеломленно. – Ты что же… Хотел услышать от меня именно это? Не признание поражения, не признание, что ты был прав и что магическому сообществу необходимы перемены, не то, как я клянусь замолить свою вину?.. Ты хотел моего признания?
Реддл не ответил, только продолжал молча глядеть на нее. А Миранда, говоря все тише, под конец замолкла окончательно и теперь только таращилась на Тома широко распахнутыми глазами – и не верила самой себе.
– Что ты чувствовал, когда я пропала? – не сумев совладать с собой, выпалила она то, что так мучило ее много месяцев подряд, а в голове отчетливо звучали слова Вильгельмины Олливандер. Счастье, что она по-прежнему владеет окклюменцией. Реддл уж точно не должен услышать эти мысли.
Вопрос застал его врасплох, и Том моргнул – но тут же взял себя в руки, и выражение его лица переменилось. В глазах вспыхнули хорошо знакомые алые огоньки, а четко очерченные губы изогнулись в опасной улыбке, и Миранда ощутила, как покрылась мурашками.
– Замаливать вину тебе все равно придется очень долго, Мири… – протянул Том неторопливо. – Очень долго, но я никуда не спешу… Ты расскажешь мне все о будущем, и поражение ты все равно однажды признаешь. Не сейчас, конечно. А вот через много лет, когда осознаешь, насколько я был прав… И я непременно дождусь этого момента. Ты меня знаешь, я умею ждать…
Неожиданно он отстранился от нее с явным намерением встать.
– Ты куда? – опешила Миранда, чувствуя во всем теле непонятное разочарование.
– Ужин приготовить, – отозвался Реддл любезно. – К слову, завтра нам вставать в несусветную рань, так что еще было бы неплохо выспаться…
Он осекся и не договорил, разглядев, в какой жизнерадостной улыбке расплылась Миранда, и как она демонстративно с удовольствием растянулась на кровати.
– Даже не надейся, – заявила она в ответ на его вздернутую вверх бровь. – Это тебе нужно вставать на работу ни свет ни заря, очень сочувствую… А меня-то давно выгнали с моего стажерства в больнице! Так что я теперь свободная и безработная, могу спать хоть до полудня! И, если ты меня очень попросишь, я даже сама могу приготовить ужин…
– Удивительное совпадение! Я, видишь ли, с сегодняшнего вечера тоже свободный и безработный, – Миранда посмотрела вопросительно, и Том пояснил: – Я не собирался больше оставаться в «Горбин и Бэркс», Мири. Свои планы я исполнил, по крайней мере… частично, – речь явно шла о медальоне Слизерина, но Миранда не стала спрашивать, что Том теперь намерен с ним делать. – В Лондоне меня больше ничто не держит, как, впрочем, и тебя. Я уже потренировался в создании порталов, так что завтра… отправляемся. Как и планировали.
– Куда?.. – выдохнула Миранда, мысленно поражаясь своей удаче. Сработай ее ритуал, как было запланировано – и они с Томом бы разминулись. Нет, конечно, с помощью татуировки они бы все равно встретились, но наверняка позднее, и кто знает, при каких бы обстоятельствах…
– В Новый Орлеан, – сказал Том просто и с предвкушением улыбнулся. – Знаешь, хочу все же выяснить, на что еще была способна Лефевр. Начнем оттуда, а дальше… Посмотрим, куда нас это приведет. Ты еще помнишь о наших планах? Отправиться изучать дальше Темные Искусства?
Под конец его улыбка изменилась – стала более открытой, настоящей, просто радостной, и у Миранды перехватило дыхание от того, как же преобразилось его лицо, насколько он стал красивее. Эту его улыбку она любила больше всего, и сейчас Миранда приподнялась на кровати и сама поцеловала Тома, зарываясь пальцами ему в волосы. Потеряв равновесие, они оба повалились на смятое одеяло.
– Это у тебя от переизбытка чувств? – с подозрением поинтересовался Том. Дыхание у него срывалось.
– Ты сам сказал, что я должна замаливать вину, – промурлыкала Миранда. Эти слова совершенно не вязались с ее истинным состоянием – ведь в то мгновение она удивительно отчетливо ощущала свою власть над ним. Да, это было лишь временное явление, да, Тому хватит пары секунд, чтобы полностью разрушить данную иллюзию, как только он сам осознает это… Но сейчас это чувство пьянило. – Вот и не мешай мне…
– Я едва не сошел с ума, когда ты исчезла, Мири, – прошептал Том чуть слышно. – Это было больно… Я и представить не мог, что мне может быть так больно…
Она замерла, жадно впитывая его признание, но Реддл снова впился в ее опухшие губы, словно надеялся отвлечь ее, лишить возможности осознать эти невероятные слова. Но Миранда точно знала, что запомнит их на всю жизнь.
Ну и черт с ним, подумалось ей, пока она отвечала на поцелуй Тома. Она насладится его признанием после. Как и тем, что они снова вместе, на этот раз – навсегда.
Ведь теперь у них вся вечность впереди.