— Милая моя, — ответил Смушкевич, — лучше вы сегодня поскучайте, чем во время войны потеряете мужа в первом зимнем бою.
Дело было, конечно, не в женах. Их мнение не очень принималось в расчет. На войне тоже приходится жить вдали и от жен и от детей. Зимние лагеря Витебской бригады привлекли внимание командования Белорусского военного округа, штаба Военно-воздушных сил СССР. В зимние лагеря приехали проверяющие. Изучили опыт и одобрили его.
Главный вывод, как всегда, сделала сама жизнь. Через несколько лет грянула финская война. Вести боевые действия пришлось зимой. В стужу и метели летали летчики на боевые задания. Пилоты из Витебской бригады, прошедшие школу зимних лагерей, оказались наиболее подготовленными.
Так многим летчикам помог сохранить жизнь во время зимних боев талант комбрига, сумевшего вовремя заглянуть в будущее.
Незарегистрированный рекорд
Настойчивость. Целеустремленность! Эти два слова чаще других упоминали боевые соратники Якова Владимировича, когда характеризовали его как комиссара, командира, летчика. Перечитывая выписки из воспоминаний, характеристик, журналист думал, как лучше написать об этих чертах героя коммуниста.
Фактов было много, иногда удивительных. Они свидетельствовали о том, что Смушкевич порой не щадил себя, работал как одержимый, лишь бы в сроки достигнуть намеченной цели.
Вот характеристика, выданная Якову Владимировичу после окончания им Севастопольской школы летчиков имени Мясникова. Когда впервые прочитал характеристику Ткаченко, то не поверил глазам своим. Может быть, описались люди, составлявшие документ. Потом убедился, что все в нем сказанное — правда. Разве и такое в человеческих силах:
«По окончании самостоятельной программы по элементам полета Смушкевич Я. В. имеет отличные результаты. Программа начата 25 октября 1932 года, закончена 14 декабря 1932 года».
На чистом листе бумаги Ткаченко записал эти даты. 38 летных дней. Вот тот мизерный срок, который потребовался Якову Владимировичу, чтобы закончить с отличием школу летчиков! Это подвиг. Безусловно, подвиг!
Интересно, поймет внук или не поймет, что и учеба может стать подвигом.
— Есть такая международная организация, которая регистрирует любой рекорд, установленный в воздухе. Она объявляет на весь мир, кто летал дольше всех, выше всех, быстрее всех…
— Знаю, знаю, — перебил рассказ деда Герман. — И в этой организации зарегистрированы все рекорды советских космонавтов.
— Верно, — согласился Павел Петрович. — Теперь и космонавтов, но не только их. Еще до войны там были зарегистрированы рекорды, установленные советскими летчиками Валерием Чкаловым, Михаилом Громовым, Владимиром Коккинаки, Валентиной Гризодубовой и многими другими. Фамилии Якова Смушкевича в числе мировых рекордсменов нет, а будь моя воля, то я бы объявил всемирным рекорд, поставленный им на земле, но имеющий непосредственное отношение к авиации.
Помнишь, мы уже с тобой говорили о том, что Смушкевич очень хотел учиться, но все не получалось.
— Даже Ворошилов обещал ему помочь, — вспомнил Герман.
— Яков Владимирович просил, чтобы послали в школу летчиков. Но в штабе Военно-воздушных сил ответили, что такие школы выпускают лейтенантов, которые служат в частях младшими летчиками или летчиками. Смушкевич же командует бригадой. Негоже, мол, комбригу садиться за одну парту с необученным курсантом, который впервые самолет увидел вблизи, никогда в жизни еще за штурвал не держался. И Смушкевич снова и снова обращался все с той же просьбой в штаб Военно-воздушных сил. Видно, он там изрядно надоел, и один из руководителей ему в сердцах сказал:
— Хочешь учиться, езжай в какую-нибудь школу и сдавай экзамены — сразу за все курсы. Поднатужишься и сдашь.
Смушкевич согласился с этим предложением. Начальник засмеялся:
— Шуток не понимаешь. Для этой затеи мы тебя от командования бригадой не станем освобождать.
— Не станете, и не надо — поеду во время отпуска.
— Если уж ничего лучше во время отпуска придумать не можешь — валяй. Пошлем мы тебя в Севастопольскую школу. Все-таки аэродром на берегу Черного моря. Глядишь, за время отпуска несколько раз сможешь искупаться.
— Есть ехать в Севастополь, — не принимая шутки, официально согласился Смушкевич.