Даже самые сердечные слова, разделенные «тчк», не заменяют в беде руку друга, его глаз, в которых можно увидеть искреннее участие, найти утешение.
Вернулся домой Яков Владимирович лишь через несколько месяцев. Квартира показалась пустой и неуютной. Жена, услышав шаги, закричала и бросилась в другую комнату, заперлась на ключ.
Старшая дочь, теперь единственная, ухватив отца за галифе, говорила:
— Мамочка у нас совсем одичала. Она даже не причесывается, не хочет умываться… Разве хорошо грязной ходить?
— Нехорошо, дочка, нехорошо, милая. Баинька, открой дверь. Лени́ну теперь не вернешь.
Жена молчала. С силой толкнул плечом дверь. Жена сидела на кровати и со страхом в глазах смотрела на приближающегося мужа.
— Ты что же это, Баинька, нельзя так.
— Не уберегла нашу звездочку, виновата, — не закричала, а еле слышно произнесла посиневшими губами Бася Соломоновна.
— Иди сейчас же в ванную, приведи себя в порядок, — не просил, а приказывал Смушкевич жене.
Раздался телефонный звонок:
— С вами будет говорить нарком.
Ворошилов говорил о высоком доверии, которое оказала партия Смушкевичу. Только что принято решение: Яков Владимирович утвержден командующим воздушным парадом над Красной площадью в день Первого мая.
— Есть командовать парадом! — машинально ответил в трубку, немного помедлив, добавил: — Благодарю, товарищ нарком, за оказанное доверие.
30 апреля Смушкевич поехал на аэродром вблизи столицы проверить самолеты, которые завтра пролетят над Красной площадью. Из дому позвонил механику:
— Подготовьте флагманскую машину к полету.
На аэродроме осведомился о готовности машины.
— Порядочек, товарищ командующий.
— Контакт, — поднял над кабиной руку Смушкевич.
— Есть контакт! — ответил моторист.
Заработали моторы, плавно покачиваясь, послушная умелой руке летчика, машина пошла по взлетной дорожке, начала набирать высоту. И вдруг самолет клюнул носом, замерли моторы. Планировать нельзя, нет высоты. Едва успел перекрыть бензин, как раздался грохот, треск.
Очнулся в одной из палат Боткинской больницы. Как новорожденного, всего туго спеленали бинты. Над кроватью стояли Бася Соломоновна и Роза.
— Все в порядке, Баинька, немного отлежусь и вернусь домой.
Ему делали одну операцию за другой. Левая нога, после того как были удалены раздробленные кости, стала значительно короче. С правой — дело обстояло и того хуже. Оказалась раздробленной тазобедренная кость. Профессор все сокрушался:
— Я же не господь бог, а только человек, как я могу из этой манной каши сделать вам снова кость! Вы падаете с неба, а медицина должна вам делать удароустойчивые кости.
— Вы мне спасли жизнь, профессор, но зачем она, если я не могу летать?
— Мне кажется, Яков Владимирович, что вы и без ног полетите, с таким характером…
Герман лукаво улыбался, старался обратить на себя внимание дедушки. Павел Петрович проглядывал вечернюю газету. Наконец внук не выдержал:
— Дедка, я тебя весь день ждал…
— Неужели, что стряслось? Может, с друзьями поссорился или телевизор испортился?
— Не угадал. Хочешь, я продолжу рассказ о нашем герое? Хочешь?
Ткаченко посмотрел на внука подозрительно. Наверное, пришло письмо от дочери Смушкевича.
— Разве хорошо чужие письма читать? — спросил у Германа.
— Никаких писем я не читал, — надув губы, ответил внук, — очень мне нужно чужие письма читать…
— Извини, я думал, что пришло письмо от Розы Яковлевны…
— И нет… Я тебе расскажу о дочери Сергея Ивановича Грицевца. Хочешь?
— Давай, рассказывай, очень интересно…
— В некотором царстве, в некотором государстве, — подражая деду, скороговоркой произнес Герман и озорно посмотрел на старого журналиста, — жила девочка и звали ее Ларочка… А папа у нее был очень-очень известный и смелый летчик. На груди его сверкали две золотые звезды, но дочка Ларочка редко видела папу, так что могла на улице и не узнать…
Здесь наступила длительная пауза. Видно, дальше Герман не успел сочинить рассказа и теперь торопливо листал брошюрку в мягкой обложке:
— Вот… Я тебе лучше прочитаю. Ладно?
— Идет. Что это за брошюра, откуда она у тебя?
— «Крылатым доверьте небо» называется. А я ее купил в газетном киоске. На деньги, что ты мне дал на завтрак.
— Скажите пожалуйста. Молодец. Видно, не на шутку ты заинтересовался крылатыми людьми…