— Не ожидал, — признался я Соколову. — Посылай в набор. — И неожиданно для себя сказал: — Черт с тобой, согласен — ставь на первой полосе, внизу где-нибудь.
— Может рискнем вместо передовой, а, Павел?
— За подписью нельзя. А без подписи…
— Нет, ее без подписи ставить негоже. Тут уж почерк автора виден.
— Только не увлекайся и не захваливай Криницкого. Может, это случайный успех.
В кабинет без стука вошел муж Ольги Разиной:
— Не выгоните? Заглянул на огонек.
Я пригласил гостя сесть и прокурорским глазом пройтись по статье Криницкого. Разин быстро пробежал страницы, потом снова, уже внимательно, прочитал статью от строчки до строчки.
— Каким видом связи доставлено письмо? — спросил он профессиональным тоном.
— С нарочным, — ответил вместо меня Соколов.
— Это уже лучше. Но такие сведения надо посылать фельдсвязью.
— Чего же тут секретного? Мы в номер даем, — сказал я.
— Кое-что можно опубликовать. О трудовых обязательствах, патриотическом подъеме лесорубов.
— Об угрозах националистов мы тоже оставим, — упрямо сказал я. — На пленуме об этом говорили.
— Зачем такой воинственный тон, Павел Петрович? Вы просили моего совета — я его даю. Выступите преждевременно и спугнете пташек. Мне кажется, что предложение об отряде самообороны весьма рискованное. Кто же лесникам оружие доверит? Дураков нашли. Дашь винтовку, а они уйдут в банду.
— Если бы мы не доверяли народу оружие, то разве выиграли бы войну?
— Сравнили. То армия. Там военная дисциплина. Командиры, комиссары, каждый человек на виду. Особисты не дремлют. И то бывали случаи…
Я заметил, что Соколов за все время, пока говорил Разин, даже не глядел на него. Потом молча поднялся и уже возле дверей сказал:
— Надо макет составлять, простите.
— Статью, как и договорились, ставим на первой полосе, — подтвердил я.
После ухода Соколова наступила одна из тех неприятных пауз, когда оба собеседника ждут, кто первым начнет разговор. Я знал, что Разин заглянул в редакцию неспроста. И уж, конечно, не символический огонек тому причиной. Разин не заставил долго ждать:
— Нельзя быть таким горячим, дорогой мой редактор… Послушайтесь житейского совета «семь раз отмерь, один отрежь»… Такие вопросы надо решать не спеша, чтобы враг не использовал нашей опрометчивости.
— Спасибо. Но вы-то не за этим пришли в редакцию, наверное, есть ко мне дело. Я слушаю.
— Дела особенного нет. Просто выпала свободная минутка… Мне хочется с вами ближе познакомиться. Я уже, кажется, говорил, что жена о вас очень высокого мнения. Если бы я хуже знал ее и вас, то мог бы приревновать, а так верю. Потому и хочу, чтобы вы как-нибудь зашли к нам с Тамарой Васильевной. В городе без друзей трудно.
— Это верно.
— Вот и хорошо. А то знаете, честно говоря, не нравится мне, что очень уж много идет разговоров о ваших отношениях с моей женой.
— Ах, вот в чем дело, — я почувствовал, что краска заливает щеки. — Но это же гнусно!
— Опять горячитесь, Павел Петрович. Кипятиться мне нужно, а я вас в гости приглашаю.
— Спасибо. Но сами-то вы, надеюсь, понимаете, что подобные сплетни могут распространять только подлые люди.
— Конечно, — согласился Разин. — Кстати, зачем вам понадобилось увольнять Рындина?
— Он патентованный трус.
— И все-таки не стоило этого делать. Он, видите, написал в коллегию, что вы мстите за критику, что он будто бы сигнализировал о вашей моральной нечистоплотности. Упоминает в связи с этим имя моей жены. Неприятно.
Я долго не мог успокоиться. Зачем приходил Разин? Ходатаем о Рындине или тактично напомнил о том, чтобы я не заглядывался на его жену. О втором нет нужды предупреждать. Что же касается Рындина, то пока я руковожу редакцией, он у нас работать не будет.
Вошла секретарша и положила на стол мокрые полосы.
Выстрел в лесу
В редакцию заехал Александр Чувалов. Он долго тряс мне руку:
— Почему редактор о нас забыл?
Не ожидая ответа, похвастал, что создали первую фронтовую бригаду — дескать, мои советы помогли. Но крестному (выходит, что я — крестный отец бригады) на первых шагах стоило бы уделить ей больше внимания. Разговор шел при Урюпине. Потом, когда Виктор Антонович вышел из кабинета, Чувалов, подмигнув, сказал: