— К сожалению, я не могу принять ваше предложение, мистер Гамбини.
— Почему же? — с вежливой улыбкой спросил тот. Но глаза его при этом оставались холодными, выдавая недовольство ответом.
— Мне необходимо выяснить, насколько достоверна информация о положении дел в агентстве «Куртис эдвертайзинг компани».
— И когда вы это выясните, каким будет следующий предлог, чтобы отказаться?
Сделав глубокий вздох, Корина набралась храбрости и сказала:
— Все это как-то необычно, а потому подозрительно.
— Уж не хотите ли вы сказать, что лишние деньги вам помешают?
От одного лишь звука его голоса Корина почувствовала волнение.
— Они никогда не лишние, — призналась она, — но деньги — это еще не все.
Какого черта она мешкает? Какой надо быть дурой, чтобы не согласиться.
Оттолкнувшись от стола, Гамбини зашел за кресло, на котором сидела Корина, оперся обеими руками на подлокотники и, наклонившись к ее уху, тихо проговорил:
— Вы удивительная женщина, Корина Дэвидсон.
Эти простые, но выразительно сказанные слова заставили затрепетать каждый нерв, каждую клеточку ее тела.
Он знает, что делает, обреченно подумала Корина. Возбуждая мою чувственность, Гамбини лишает меня способности сопротивляться. Он уверен, что таким способом можно добиться всего, чего угодно. Ей стало страшно. Неужели он догадывается о ее ощущениях? Да нет, не должен. Во всяком случае, она не давала ему никаких оснований быть таким самоуверенным. Да, конечно, он просто блефует.
Быстро поднявшись, Корина сделала несколько шагов в сторону, чтобы не находиться так близко к Гамбини.
— Наше собеседование проходит весьма оригинально.
— Правильно, все так и говорят, что я — весьма оригинальная личность.
И снова звуки его низкого гортанного голоса заставили ее напрячься.
— Вы всегда используете вашу привлекательность для достижения деловых целей? — произнесла Корина ледяным голосом, стараясь всем своим видом показать этому наглецу, что на нее его мужские чары не действуют.
После расставания с Сиднеем ей не раз приходилось прибегать к подобным уловкам, чтобы сдержать напор чересчур настойчивых ухажеров.
Широкие скулы, миндалевидные глаза и большой, чувственный рот в сочетании со стройной фигурой и золотисто-каштановыми волосами делали Корину неотразимой. Художник назвал бы ее красоту классической, такой, которая не подвластна моде и времени. Неудивительно, что ей приходилось периодически отбиваться от домогательств мужчин, в чем она приобрела немалый опыт. Вот и сейчас Корина бросила на Гамбини такой грозный взгляд, который испепелил бы любого поклонника. Любого, но не Гамбини.
— По-вашему, я прибегаю к нечестным приемам? — снисходительно усмехнувшись, спросил он как ни в чем не бывало.
— По крайней мере, это так выглядит, — уже менее уверенно пояснила Корина.
— Даже не подозревал, что я такой коварный.
— Вы это серьезно? — недоверчиво переспросила Корина.
— Знаете, у вас богатое воображение, — подвел итог их спора Гамбини. — Но как бы то ни было, если мне удалось убедить вас в том, что мое предложение отвечает вашим интересам, цель достигнута.
Сказав это, он опустился в кресло, сложил на груди руки и вопросительно посмотрел на Корину.
Примирительный тон Гамбини не обманул ее. Корина прекрасно отдавала себе отчет в том, что хозяин кабинета по-прежнему остается хозяином ситуации. И была рада, что их разделяет стол. Придав лицу как можно более суровое выражение, она сказала:
— Вам не удастся усыпить мою бдительность. Ваше поведение убеждает меня в том, что согласиться с вашим предложением — значит совершить ошибку.
Нахмурившись, Гамбини встал.
— Примите мои искренние извинения, мисс Дэвидсон. Я полагал, что в неформальной обстановке мы скорее поймем друг друга. Очевидно, я заблуждался.
— Вы заблуждались еще и в том, что думали осчастливить меня своим предложением. До свидания, мистер Гамбини.
Она с болью подумала, что некоторое время спустя будет горько жалеть о своем отказе, но не могла остановиться. С гордо поднятой головой Корина покинула кабинет. Удивительно, но Гамбини не сделал ни малейшей попытки удержать ее.
Вернувшись в офис, она переговорила с несколькими сотрудниками и, к своему огорчению, выяснила, что Гамбини был прав. Судя по всему, ее действительно ожидало увольнение. Это означало, что она остается без гроша, а Бланш придется уйти из частной школы. Горько было сознавать это, тем более что виноватой во всем была она сама.