За дверью была тишина. Киса прильнула ухом к двери.
– Там очень тихо играет музыка, – недоумённо произнесла она. – Барби, что, всю ночь радио слушала?
Лица девушек сковал ужас.
– Барби!!! – закричала Маргарита и стала изо всех сил стучать кулаком в дверь.
Девицы тоже забарабанили по деревянной поверхности. Джем отстранил девушек и одним ударом выбил дверь. Открывшаяся картина парализовала всех.
Комната девушки теперь выглядела как роскошный склеп. Тяжёлые шторы были наглухо задёрнуты, отчего в комнате царил полумрак, лишь слегка разбавленный мерцающими огоньками «долгоиграющих» гелевых свечек в стаканах, расставленных повсюду. Барби лежала на красной атласной простыне, мирно скрестив руки на груди. Так обычно лежат покойники в гробу. В изголовье кровати стояли букеты цветов, которыми щедро одаривали её подруги во время болезни. Цветы лежали и на постели, окружая тело девушки. Одета Барби была в свой самый красивый золотой пеньюар. Волосы девушки были красиво разложены на атласной подушке и тоже украшены цветами. А изуродованное лицо прикрывал, как маска, портрет самой Барби, вырезанный из плаката. Остальные плакаты были развешаны на стене над кроватью. На них Барби в разных одеждах или даже совсем обнажённая выглядела очень красиво и сексуально.
Все стояли и словно парализованные не могли пошевелиться, уставясь в шоке на обворожительную улыбку на «маске» девушки. Всем казалось, будто Барби лежит живая, смотрит на них своим очень красивым личиком и улыбается.
Первой пришла в себя Маргарита. Она подбежала к кровати и взяла с тумбочки опустошённую упаковку лекарства.
– Клофелин!!! – растерянно воскликнула Маргарита. – Она наглоталась снотворного! Может, её можно ещё спасти?! Срочно вызовите скорую! Её надо спасать! Её надо растормошить!
Маргарита хотела дотронуться до девушки, но Джем оттащил её от Барби.
– Не трогай! Не надо её спасать, – глухим голосом произнёс он.
– Да ты что?!! – возмутилась Маргарита и хотела вырваться из рук парня.
– Не надо, – повторил Джем. – Посмотри, какая она красивая!
Маргарита всё поняла. Она тут же обмякла, отвернувшись, уткнулась парню в грудь и расплакалась. А следом заревели и остальные девушки, прижавшись друг к другу…
Вынос тела и сами похороны прошли без торжества, очень тихо. Зато на кладбище собралось много народа, хотя никого особо не приглашали. Думали, что и приглашать-то некого. Барби ни с кем не дружила. Но пришли братки из нескольких банд. Многие и не были её любовниками, просто пришли потому, что её фотографии и плакаты украшали их спальни. А ещё пришли из чувства солидарности проститутки Воланда из разных борделей. Вот их печаль была особенно искренней.
Воланду это не понравилось.
– Похороны обычной шлюхи превратили в национальную трагедию, – недоумённо пожал он плечами.
Он недолго постоял, кинул горсть земли на гроб и пошёл к машине.
– Подождите! – крикнула ему вслед Маргарита.
– Да, жаль, жаль девочку! – нацепил Воланд маску скорби на лицо, когда Маргарита подошла к нему. – Кстати, деньги Барби в качестве компенсации я разрешаю вам поделить между собой.
И, считая, что разговор на этом исчерпан, он полез в машину. Но Маргарита встала перед дверцей, мешая её закрыть.
– Что ты ещё хочешь? – нахмурился Воланд.
– Накажите его! – страстно прошептала Маргарита. – Муса слишком легко отделался. Деньги для него ничто! Я прошу вас, накажите! Чтобы и другим неповадно было так поступать с вашими девушками.
– Да ты что! – рассвирепел Воланд. – Соображаешь, что говоришь?! Чтобы я из-за какой-то шлюхи наказывал уважаемого и к тому же нужного мне человека?! Выброси это из головы! Скоро я пришлю тебе другую девку. У меня этого добра как грязи! Будет у тебя новая шлюха даже ещё красивее и хоть чуть-чуть поумнее, чем Барби.
Воланд кивнул охраннику, и тот, отстранив Маргариту, захлопнул дверцу машины.
Девушки в чёрных одеждах сидели за столом. Поминали они подругу без посторонних. Так они сами решили, чтобы поминки не превратились в обычную пьянку. Уже было выпито изрядное количество водки, но все почему-то сидели за столом почти трезвые. Даже водка сегодня не могла вывести их из подавленного состояния.
– А всё-таки она была моей подругой, – призналась Киса. – Я только Барби про свою жизнь рассказывала, а она мне про свою. Она хоть и глупенькая была, но добрая. Часто мне свои шмотки отдавала. А я её жизни учила. Барби у меня часто совета спрашивала. Я её по-своему любила. Да! Просто мне нравилось её злить. Не знаю почему.