Я отгулял на их свадьбе, помог родится троим их сыновьям и всегда был желанным гостем в их доме. И когда мой друг слег – я первый протянул ему руку помощи.
К сожалению, помочь ничем так и не смог – не существовало лекарства от его хвори. Ральфу суждено было оказаться на смертном одре раньше своей дражайшей супруги, оставив ее снова вдовой. И тогда он решился рассказать мне правду! Боги, я был поражен до глубины души его рассказом, не хотел верить, считал, что друг бредит! Но нет, проверка его ауры показала, что он отверженный, а руку отрезал сам, чтобы избавиться от позорного клейма.
– Прошу, не говори никому, – просил он на последнем издыхании. – Пусть мои дети и внуки живут спокойно, пусть их никто не преследует и не плюет в спину. Умоляю!
Ральф хотел облегчить душу, прежде чем покинуть этот мир и я стал тем, кто должен был ему помочь. Совсем, как в тот день, когда его встретил. И я промолчал. Никто от меня так и не узнал правды! А теперь, когда сам нахожусь одной ногой в могиле, хочу облегчить уже и свою душу. Надеюсь, когда-нибудь кто-то найдет эту запись и откроет миру правду – отверженные не опасны, они могут жить в обществе наравне с остальными и никто не имеет права плевать в их сторону. Ведь я сам видел, что Ральф принес людям столько добра и ни разу не произошло ничего из разряда вон выходящего…”
Эту запись зачитывали вслух. Но были и другие данные! И их было очень много! От одних сердце обливалось кровью от боли, от других кровь застывала в жилах, от третьих невозможно было сдержать слез.
Почти сразу Хидэн оказался рядом со мной, прижимая к себе и поглаживая спину шептал:
– Спасибо, ты меня спасла…
Я была безумно рада этим словам. И не только этим, если уж на то пошло, и не только словам. Принц как-то скуксился, сгорбился и сдулся, словно воздушный шарик, понимая, что теперь не сможет гнобить Хидэна за его метку. А его женушка, которая, кстати, выглядела действительно не ахти, пришибленно приоткрыла рот и только моргала. Ничего, настоится зелье, полегчает и пусть живет дальше своей жизнью – хоть счастливой, хоть нет – без разницы. Главное, подальше отсюда.
– Значит, мы можем дальше покупать у Сабрины зелья? – спросил кто-то из толпы народа, когда рассказ летописца и Генриха закончился. Получив утвердительный кивок, человек тут же добавил: – вот и хорошо! Госпожа Сабрина, господин Хидэн, мне очень нужно лекарство для дочери!
Эпилог
Нельзя сказать, что жизнь отверженных в один миг изменилась. Понадобятся годы, десятилетия, а может и столетия, чтобы люди распрощались со стереотипом винить во всех бедах этих несчастных. И все же, определенный сдвиг, можно даже сказать очень большой, свершился, пусть и в отдельно взятом графстве! А мы с Хидэном способствовали этому как могли – зелья из нашей Лавки разлетались по всему миру, как и прекрасная, хорошая слава о их чудодейственности.
Что касалось болезни принцессы – тут оказалось все очень и очень сложно. Случай, так сказать, нетипичный и крайне запущенный. Кассандра не могла забеременеть и родить наследника, а зелья, которые она принимала на протяжении всего времени только усугубили ее состояние.
Конечно, мы смогли вылечить ее от Купеческой лихорадки, как только узнали о всех снадобьях, которые она пила накануне. Переделали рецепт под личные нужды, используя дополнительные ингредиенты чтобы смягчить взаимодействие эликсиров. А вот над остальным пришлось хорошенько поломать мозги. Для Генриха и то проще оказалось создать лекарство.
Ой, как он был безумно счастлив! Мужские слезы радости ощущались острее, чем женские, тем более такие. Генрих явно уже и не рассчитывал вернуть былую мощь, а тут такое счастье привалило! И сразу же, едва почувствовал в себе силу, ринулся в бой, доставая редкие ингредиенты и помогая нам с Хидэном в Лавке. Еще и сказал, что теперь это дело его оставшейся жизни. Вот же чудак!
Что касается тех, кто отрекся от своих диспонси…Честно говоря, я грешным делом начала думать, что их наказывает сама магия за подобное решение, но Генрих быстро развенчал эту теорию. Никакого проклятия, просто более сложный жизненный путь, чем они могли бы получить в паре со своим суженным.