Кеннет примчался через час-полтора после того, как бедный мотылек остался без Света, Ана, даже не дав ему перевести дыхание, притащила его в свою комнату и начала рассказывать о произошедшем.
— Погоди, Ана! — Кеннет схватил ее за плечи, — ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
— Да-да, все отлично, послушайте меня!
Кеннет озабочено осмотрел ее с ног до головы и кивнул, позволяя ей выговориться.
— План попахивает театральщиной, — скептически подытожил он, — но я не буду предлагать тебе использовать Тьму, так уж и быть.
— Вы поможете?
— Куда я денусь. Твой дух авантюризма меня восхищает и пугает одновременно.
— Вы не жалеете, что вы и я… — на Ану накатила неуверенность, — столько усилий пропало.
— Жалею ли я, что не дал тебе совершить очередное насилие над собой? — Кеннет нахмурился, — оставь эти мысли. В следующий раз, когда захочешь спросить что-то подобное, представь ответ, который тебя больше всего обрадует. Обещаю, он будет именно тем, что я бы тебе сказал.
Ана опустила взгляд, задумавшись. Ей было приятно, что Кеннет на ее стороне, но она ведь и так это знала, и все же что-то в его словах ее беспокоило.
— Но я не хочу представлять, хочу слышать… — признала она, — даже если я могу предугадать ответ, мне важно, чтобы вы его озвучили.
Кеннет посмотрел на нее внимательно, вкрадчиво, а потом поманил к себе и обнял.
— Ты права, я понял, — он говорил, упираясь подбородком ей в макушку, — Ана, я жалею только о том, что не нашел тебя раньше, что сделал для тебя недостаточно. Потерпи еще немного, я избавлю тебя от всей этой боли, обещаю.
У Аны встал ком в горле, а не пролившиеся слезы смочили ресницы.
— Все получится, обязательно, — она уткнулась ему в грудь и прижалась как можно сильнее.
Глава 71. Разбитая карета
Холодное солнце висело низко над крышами, отбрасывая длинные тени на мощеные улицы, Ана правила мчащейся каретой, сжимая впивающиеся в кожу поводья. Костяшки пальцев побелели, глаза решительно сузились. Как и ожидалось, на входе на бал ее развернули, не дав даже переступить порог. Твердым движением Ана гнала лошадей, чьи копыта грохотали по булыжным камням мостовой. Карета рвалась вперед, подбрасывая Ану на козлах. Сердце колотилось в такт стуку копыт, а по венам струилась необузданная решимость. Ветер трепал ее волосы, дергая за пряди, и развевал пышную юбку, когда она маневрировала по оживленным улицам. Пешеходы бежали с ее пути, крича и ругаясь вслед.
Внимание Аны было сосредоточено только на дороге, а город превратился в размытое пятно движений и звуков, где будоражащая опасность объединялась с освобождающей скоростью. Она ускорилась еще, гоня лошадей на пределе их возможностей, когда увидела резкий поворот. Сердце сжалось, зрачки расширились, в последний момент ей захотелось потянуть поводья в отчаянной попытке остановить катастрофу, но она сдержалась. Перед самым поворотом колесо треснуло и отскочило, карета накренилась и затормозила осью сбежавшего колеса о булыжники. Раздался страшный скрежет, экипаж стал разваливаться на глазах, Ана отпустила поводья, а лошади бросились врассыпную, разгоняя паникующих прохожих. Ана зажмурилась, летя прямо в стену. Казалось, что время замедлило свой ход, и, когда мир перевернулся с ног на голову, она подумала, что планы ей в голову приходят идиотские.
Все ее тело замерло в содрогании, пока она ждала, что вот-вот рухнет на землю. Вокруг разлетались деревянные щепки, грохот оглушал и окружение потонуло в поднятой пыли. Однако обломки пролетали мимо, а Ана плавно опускалась на мостовую, словно перо в безветренный день.
Она осталась лежать недвижимо среди искореженных кусков дерева и металла, беспокойно ожидая Кеннета, который ехал внутри кареты. Незаметно приоткрыв глаза, она увидела несколько пар ног зевак, уже успевших собраться вокруг. Выпустив немного Тьмы, она добралась до их любопытных сознаний и добавила в их воспоминания о крушении кровавых подробностей. Кеннет предусмотрительно освободил всю улицу от нитей Света, и сейчас запыленный, но невредимый он пробирался к ней, отчаянно крича и умоляя ее быть живой. Ану передернуло, а потом ей захотелось рассмеяться от его наигранных восклицаний. Но она собрала все свое самообладание и старалась не шевелиться.
Кеннет бросился к ней, трагично обнимая и изображая рыдания, а тем временем пачкая ее в пыли и грязи как можно сильнее — негоже жертве катастрофы быть идеально чистой, так и догадаться могут, что ее защитил Свет.