На следующее утро Ану и Кеннета навестила Вероника, лично доставив свежий экземпляр новостей.
— Только из типографии. Приятного аппетита. Кстати, — она села рядом с Кеннетом и взяла эклер, — что у тебя с принцем случилось, что он так на тебя обозлился? Я считаю, это несправедливо лишать меня сенсации после всего, что я для тебя сделала, — она настойчиво посмотрела на Ану.
Ана поперхнулась яичницей от неожиданного вопроса и закашлялась. Граф подал ей стакан воды, пока она судорожно пыталась сохранить остатки еды во рту.
— Поняла, не лезу, — Вероника отмахнулась, — кто же знал, что это столь чувствительный вопрос.
Когда Ана пришла в себя, Кеннет прочитал статью на главной полосе. Она гласила, что скандальная леди Мелрой, узнав, что на балах ее не ждут, в расстроенных чувствах сама села за управление каретой и, проявив неосторожность, попала в чудовищное происшествие. Дальше приводились слова обеспокоенных свидетелей, где один краше другого описывал увиденные ужасы. Но в газете не было сказано, выжила ли Ана, и если да, то насколько серьезно ранена.
Ана усмехнулась своей задумке: если у Яна сохранилась хоть капля былой заботы о ней, то узнав новость, он должен примчаться к ней, ведомый беспокойством и чувством вины. Этому немного мешала эффективная медицина силой Света, но даже она была не всесильна и не смогла бы вернуть оторванные конечности или восстановить истолченные в пыль кости. Новости в газете Вероники о состоянии Аны публиковаться не будут, и принцу останется только гадать, как же его подруга себя чувствует до тех пор, пока он не решится проведать ее сам.
Карлу Ана рассказала о ситуации ранним утром, чтобы он не примчался, как Николь ему перескажет последние известия. В версии для него — Ану с легкостью излечил граф Блэкфорд, не оставив ни одного следа, поскольку у нее гарантированно и абсолютно точно нет Тьмы, которая при сильном стрессе могла бы помешать выздоровлению.
После завтрака Вероника сказала, что ей нужно с Кеннетом что-то обсудить, и увела его, схватив под руку. Ана почувствовала укол ревности, смотря им вслед, но больнее задела подоспевшая за ним совесть, запретившая ревности даже высовываться и отнимающая у нее любые оправдания притязаний на Кеннета. Ана развернулась на каблуках и ушла в свою комнату, которая стала основным местом ее пребывания до прихода младшего принца.
Глава 72. Мое имя
Ян не спешил, но Ану это не удивляло: гордости нужно время. Первые пару дней Ана провела благодарно бездельничая. Хоть ей и нравились ежедневные ритуалы украшения себя и блистания на балах, но проваляться в постели полдня, свободно дышать в ослабленном корсете, чесать лицо, не боясь смазать косметику, — оказались равноценными удовольствиями. А еще все это время рядом с ней был Кеннет — он позволил себе отменить все назначенные встречи и таинственно обозначил, что нет ни одного повода его беспокоить.
Они вернулись к урокам по управлению Тьмой, но практиковаться Ана уже не могла, потому что особенные методы внедрения воспоминаний и подчинения разума повредили бы самому Кеннету — он не был неуязвим. Оставалось только улучшать контроль, который все же иногда давал сбои.
— Тьма защищает на уровне инстинктов — бей, беги, используй Тьму. И как я заметил, силы у тебя вырываются, когда ты не знаешь, что делать, — рассуждал он.
— Мотылек оказался гениальным решением, — кивнула Ана, — когда я теряюсь, то теперь обращаюсь к нему, а не ко Тьме. Даже просто знание, что он висит на шее, меня успокаивает.
— Кстати о нем, я забыл вернуть в него Свет. Сейчас он — бесполезная безделушка, — Кеннет подошел к сидящей напротив Ане, наклонился, вызывающе посмотрел на нее и взял кулон в руку.
Ана залилась краской, не отводя взгляда, — в последнее время граф совсем уж беззастенчиво ее дразнил: обнимал исподтишка со спины, крал короткие поцелуи, а иногда подхватывал на руки и сажал к себе на колени, убеждая, что иначе ему скучно заниматься документами. Ана, летающая за пределами всех небес от счастья, с радостью отмечала, что не только ей нужна была эта близость. За одно мгновение их отношения сложились в идеальную картину: Кеннет ее касался, потому что она ему нравилась, целовал, потому что она ему нравилась, обнимал, потому что хотел обнимать.
Когда мотылек засветился, впитывая силу, обещающую Ане безопасность, она обвила шею графа и притянула его к себе, нежно целуя. Губы искристо закололо, а по телу растеклось приятное ноющее чувство. Она провела руками по его волосам, положила ладони на плечи, сминая рубашку под пальцами.