Ана удивленно подняла брови, но недостаточно удивленно, чтобы выглядеть заинтересованно.
— Что изменилось?
— Моя гипотеза: принц не желает тебя навещать, а выманивает из скорлупы. И, думаю, стоит принять этот жест доброй воли, иначе вы так больше никогда не пересечетесь, — Кеннет сел рядом.
— Нет, не хочу, — Ана яростно затрясла головой, — он придет.
— Когда? Часы тикают, — отметил граф.
— Два дня? Нет, три, — она подняла на него взгляд, — после этого я сделаю, как вы скажете.
— Хорошо, не слишком расстраивайся из-за него, он того не стоит.
— Мне Карл то же самое сказал, — уронила Ана.
— Ох, — Кеннет скривился, — мне радоваться или расстраиваться, что мы во мнениях сошлись?
— Сходите на бал без меня, где принц будет.
— Неожиданный ответ, — граф иронично улыбнулся, — должен тебя расстроить, я ему точно не интересен.
— Не смешно. Это моя последняя попытка — быть может, он спросит обо мне.
Кеннет согласился, поцеловал ее в лоб на прощание и сказал, что чем бы это не закончилось, ждать осталось недолго.
Граф уехал на бал вечером третьего дня ожидания — так поздно, что это было похоже на издевательство — Ана ждала, что он привезет ей новости раньше, поэтому она даже не вышла его проводить. Ян не пришел, а значит завтра на знатный прием поедет она и ее Тьма. Ана наморщила лоб, меря шагами комнату, и не находила себе места. Она чувствовала себя никудышной помощницей и никуда не годной соблазнительницей, подругой, не достойной дружбы, Проклятой, не желающей проклинать. Провалом. Она поверила, что знает Яна, понимает его не слепой догадкой, а прошлым, в котором он влюбился в нее. Ана сокрушенно сглотнула. Все ее планы основывались на памяти о детской, непорочной любви, любви заросшей, но не забытой. «Вот, оказывается, что бывает, когда нежная привязанность обращается в манипуляцию», — шептала Ана тихой комнате. Но манипуляция была самым безобидным методом в ее арсенале. Скоро она узнает, что Ян о ней думал, за что презирал, почему не пришел, но что останется от него?
— Госпожа! — горничная с криком ввалилась в комнату.
Ана вздрогнула и отступила к окну, сердце ушло в пятки, а, вернувшись, тряслось, как испуганный кролик.
— При-инц, к… вам, — запыхавшись выпалила служанка.
Ана переспросила, уверенная, что услышала неправильно, но нет, внизу в гостиной, где каждое утро проходили чаепития с Карлом, посреди ночи ее ждал Ян. Испуганный кролик затрясся сильнее. Она, недолго думая, сжала мотылька, потому что не могла предсказать, как пройдет встреча, и помчалась вниз.
Перед дверью она на пару мгновений остановилась, пригладила волосы и оправила платье. Нервозность и предвкушение создавали в груди сладко-соленую дрожь, но во рту Ана чувствовала горечь. Она вошла и увидела Яна, сидящего на диване и смотрящего в стол. Его нога тряслась, а пальцы выстукивали беспорядочный ритм по мраморной поверхности.
— Ваше Высочество. — Ана крепко закрыла за собой дверь и облокотилась на нее, чтобы принц точно не сбежал, а может, чтобы в любой момент сбежать самой.
Он поднял на нее глаза, откинулся на спинку дивана, лицо обратилось в надменную маску. Из-под нее выбивалась капля пота стекающая по виску, растрепанные волосы, искусанные губы. Ана сосредоточилась, ища в Яне следы Диониса.
— Ты выглядишь живее всех живых, хоть и потасканно, — протянул он.
Ана нахмурилась, не позволяя оскорблению впиться в кожу. Она не станет отвечать тем же, больше нет. Это был их последний разговор до Тьмы, последний шанс королевского сына сохранить за собой личность, но он этого не знал. Она простит его, он не виноват, что вырос дурным.
— А ты все же пришел, Дионис, — сказала Ана не принцу, но мальчику в подвале.
— И сейчас же уйду, — принц поднялся и подошел к двери.
Ана вжалась в нее, защищая всем телом. Ян потянулся к ручке, нависая над Аной.
— Знакомая ситуация, откуда в этот раз Блэкфорд выскочит? — он, кривляясь, заглянул под стол.
— Давай поговорим.
— Время разговоров давно прошло, подруга. Ты опоздала на несколько лет, — Ян отошел и сел на подлокотник дивана, скрестив руки.
— Значит, ты ждал меня? — Глаза Аны заблестели, надежда встрепенулась.
— Ха! Ты, во всем этом проклятом мире, находишь смелость спрашивать, ждал ли я тебя? Да узнай кто, заклеймит меня позором рода, идиотом, не выросшим из сказок, — его нога снова затряслась, — я ждал до последнего, зная, что ты предала меня. Зная, что змеи ядовитей мне не встретить, я ждал, — у него задрожала нижняя губа, а глазах собрались слезы, но лишь на мгновение, он моргнул и вновь похолодел.