— Кеннет, до нас дошли слухи, что ты заодно с Церковью. Это правда? — не церемонясь разорвал тишину князь.
Ана закрыла глаза медленно выдохнув.
— Нет, — ответил Кеннет, скрестив руки на груди.
— Не лги! — воскликнул граф Эверфир, привстав, — ты ищешь способ попасть на их аукцион, что это как не поддержка Церкви!
Ана наблюдала за представлением, разыгрывающимся на ее глазах, стараясь не выдать ни одной эмоции, не помешать.
— А ты хочешь их землю в Тамледе, у всех свои желания, — парировал Кеннет.
— То есть ты подтверждаешь, что интересуешься покупкой рабов? — сохраняя спокойствие, уточнил князь Колдстон.
— Можно и так сказать.
— Какая грязь, — послышался голос Фабиана.
— Давайте не лицемерить. Всем из вас от Церкви что-то нужно, каждый хочет у нее что-то отнять, так почему же вы от меня ожидали другого? Вы хоть раз интересовались, почему я вас собрал, почему помогал? — Кеннет усмехнулся. — Неужели я похож на альтруиста?
Участники переглянулись, словно не ожидали от графа Блэкфорда такой откровенности, а Ана смотрела на него, скрывая восхищение. Казалось, она вот-вот сама начнет верить его словам.
— Мы все знаем, что ты ненавидишь Церковь сильнее каждого из нас, нет, знали… — князь сжал губы, — для нас ты был хорошим человеком со скверным характером, но это уже слишком, — он нахмурился.
— Я думал, среди нас из идеалистов только Сесил, — Кеннет кивнул в сторону молодого виконта, у которого от лица отлила вся кровь.
Ане не нужно было читать мысли Сесила, в его глазах она видела, как рассыпается образ кумира, как мир теряет яркие краски, как восторженная юность становится сопутствующим ущербом их плана.
— Вы правда думаете, что этот бизнес можно искоренить? Какая наивность, — от резкого и холодного тона графа Блэкфорда даже Ане стало не по себе, — я бы хотел отнять его и продолжить на своих условиях. Вы должны согласиться, что это не помешает никому из вас.
— Проклятье, Кеннет. Как ты можешь говорить такое при милой леди, которая ловит каждое твое слово! Неужели для тебя нет другого способа выпустить пар, кроме как издеваться над слабыми?! — Фабиан яростно взлохматил волосы и поднял покрасневшие глаза на Ану. — Ты будешь в порядке? — он обратился к ней.
Ана задумалась, что ей ответить. Ей стоило разыграть удивление или разочарование? Быть может поддержать маркиза?
— Не переживайте за меня, — она улыбнулась, — я здесь, потому что все знаю, и я на стороне графа Блэкфорда.
Стук сердца, вздохи, шелест листвы за окном стали ей реакцией, Кеннет одобрительно кивнул, Фабиан покачал головой, князь налил себе коньяка.
— Вы будете рады услышать, что у Аны отличный прогресс с младшим принцем, — как ни в чем не бывало заговорил Кеннет.
— Это хорошая новость, — герцог Циллер ел пирог, единственный не потревоженный окружающей атмосферой, — но ты меняешь тему: как нам теперь тебе доверять?
Ана посмотрела на него румяного, одетого с иголочки, уголки его губ подрагивали, готовясь растянуться в улыбке. Она догадалась, что это последняя проверка, что герцог ждал от Кеннета правильного ответа.
— Можете не доверять, но что вы без меня сделаете? Вы зависите от моих знаний. Я не заставляю вас вместе со мной заниматься работорговлей, даже посвящать вас в это не собирался, но вот мы здесь, поэтому если из вас кто заинтересован, присоединяйтесь. Церковь скоро останется на отшибе власти, кому-то надо будет занять ее место, — граф Блэкфорд даже мельком не взглянул на Юлиана Циллера, но Ана видела, как тот прикрыл рот кулаком, как проявились его носогубные складки, а вокруг глаз собрались морщинки.
Категоричность Кеннета не оставила места для споров, и члены общества задумчиво сидели, пока маркиз де Сильва не ударил ладонями по столу и встал. Не поднимая взгляда, он сообщил, что участвовать в таком не будет, что это противоречит его убеждениям и вышел, яростно хлопнув дверью. Ана вздрогнула и сердце ее задрожало, но она запретила себе проявлять слабость, выпрямила спину и обвела комнату уверенным взглядом.
Один за другим участники стали подниматься с мест и уходить, сдержанно прощаясь. Казалось, никто из них, кроме Фабиана, так и не смог решить готов ли смириться с новой личиной Кеннета, но каждый был встревожен и разочарован. Эгоистичная, обеспокоенная только своими проблемами и озабоченная своими выгодами аристократия на глазах у Аны не поддержала того, кто был безусловно полезен, но аморален. Она не знала, передумают ли они, вернутся ли, но даже мельком брошенный на графа Блэкфорда осуждающий взгляд уже был достаточен, чтобы Ана могла вздохнуть с облегчением, чтобы могла поверить, что не все готовы принести в жертву человечность. Только герцог остался на месте, когда Кеннет попросил Ану подождать в карете. Она вышла, кусая губы от беспокойства: Циллеру было пора раскрыть карты перед Кеннетом, и Ана надеялась услышать это своими ушами, но желание не сбылось.