Все же Тьма не была нейтральной силой. Сфера пропиталась страданием, болью, отчаянием. Даже этот неживой предмет, казалось, дрожал от мучений. Она осторожно взяла его в руки и ласково погладила, шепча слова утешения. И плач стих.
И ясность мыслей вернулась, будто Тьма, коснувшись ее, одновременно пролила свет.
— Что ты видела? — с беспокойством спросил Ян.
— Сложно описать… Тьму? — еле слышно прошептала Ана.
Ян, не решаясь приблизиться к сфере, отошел в другой угол комнаты.
— Каждый видит в ней что-то свое, — произнес он. — Когда отец впервые привел меня сюда, эта вещь манила меня, как и тебя. Часть ее силы тогда поселилась во мне.
Он подозвал Ану к железному ящику, который стоял в углу.
— Возможно, она почувствовала ту ее часть, что теперь живет во мне? — задумчиво спросила она.
Внутри ящика было мягко, словно устлано перинами. Ян велел положить сферу туда. Ее влияние не проникало через стенки, поэтому, когда крышка захлопнулась, ее можно было безопасно вынести, не рискуя задеть Тьмой каждого встречного.
Покидая сокровищницу, Ян жаловался, что отец непременно его убьет, ведь тот давно был одержим артефактом. О чем он шептал королю, никто не знал, но он погряз в иллюзиях. Ана чувствовала, что под этими словами, Ян ее опять спрашивает, вернется ли она.
Она делала вид, что не замечает.
Глава 97. Сквозняком свистел ветер
Сквозняком свистел ветер, проникая в карету. Ана ехала с железным коробом на коленях. На ней все еще была лишь ночная сорочка с накинутой поверх мантией. У нее замерзли ноги, руки и разум.
Ана хотела представить, как обрадуется Кеннет. Она пыталась представить, что произойдет, когда силы исчезнут. Пыталась обрести образ себя как обычной девушки. Но почему-то казалось, что дальше их ничего не ждет. Мир остановится, завершится. Или оборвется.
Если Тьма скоро покинет ее тело, то Ана сейчас побудет с ней немного. Она сердилась на Тьму, боялась, благодарила, обожала. Хотела избавиться от нее, но и не хотела расставаться. Теперь она прощалась.
Со слезами на глазах и щемящей нежностью в душе Ана ступила в дом графа. Она разбудила его, ласково погладив по волосам.
— Я нашла то, что вы просили, — прошептала она.
Кеннета охватила радость. Он вскочил с постели, накинул одежду и бросился к ящику. Дрожащими руками он бережно извлек сферу и с жаждой всмотрелся в нее.
— Вы чувствуете ее силу? — спросила Ана, не отрывая взгляда.
— Пульсирующую, — хрипло ответил Кеннет.
Он сел на кровать и, глубоко вздохнув, с облегчением произнес:
— Наконец.
Слезы собрались в его глазах. Ана, присев у его ног, положила руки ему на колени.
— Вы счастливы? — едва слышно спросила она. — Теперь мы можем быть вместе?
— Я совсем не ожидал, что смогу тебя отыскать в этой жизни.
Ана не могла понять, к кому он обращается: к ней или к артефакту.
— Я старался собрать как можно больше твоих осколков, — он улыбнулся, глядя на Ану. — И вот ты передо мной.
Ана ответила ему нежным взглядом.
— Зачем вы меня искали?
— Ты помнишь историю о двух богах, что сошли на землю в споре?
— Бог Света, что любил людей, богиня Тьмы, что презирала.
— Спор давно решен, и им пора вернуться в свое измерение. Тьма одержала верх.
— Вы свяжетесь с богами, и тогда они заберут свои силы? — Ане показалось, что она догадалась.
— Свяжусь, связался, — он опустился на пол рядом с ней, — как же я по тебе скучал. И как же я виноват…
— Я не понимаю.
— Богиня Тьмы — это ты. — Он положил руку ей на сердце, другой сжимая сферу. — Ты лишь об этом позабыла.
Ана озадаченно улыбнулась и склонила голову набок. Ее граф говорил какие-то странные вещи. Но выглядел таким счастливым.
— Сейчас все поймешь.
Он подарил ей легкий поцелуй, и, разорвав его, сдавил сферу, его рука засветилась. Она, издав еле слышный звон, пошла трещинами и рассыпалась осколками по полу.
Мир вокруг рухнул в непроницаемую тьму. Ана ослепла, тщетно пытаясь глотнуть воздуха, которого так отчаянно не хватало. Она тянула руки, ища хоть что-то, но вокруг была лишь пустота. Ана скользила, не чувствуя собственного веса. И бесконечное спокойствие накрыло ее пуховым одеялом.
Никаких целей, никаких желаний — лишь ничто, не страшное, но убаюкивающее. Тьма ласкала ее холодными объятиями, шептала слова утешения, пела песни колыбельные. Она могла просто быть, не думая ни о чем. Не было ни трудностей, ни тревог, ни разочарований. Мир за пределами полон острых углов, яркого света и резких звуков. Там все чужое, причиняющее боль.