— Ну-ну, не перебивай. Все расскажу. Я сошла в этот мир, как и ты, с врожденной силой, от которой сохранила лишь часть. С памятью, с умением помнить перерождения.
Лицо Кеннета выражало смесь облегчения, сомнений и трепетной радости. Ана нервно теребила вспотевшие пальцы, которые она еще чувствовала. Она смотрела на двух богов, обретших друг друга. И на себя, потерянную и рассыпающуюся. Она вложила все надежды в одного человека… бога. И что теперь?
— Ты была права во всем… — Он говорил с Хельгой с той же нежностью, которую обращал к Ане. — Но люди жестоки и подлы, я быстро понял свою ошибку. Я так долго хотел тебе в этом признаться!
— Тс-с, — Хельга приложила палец к губам. — Перерождения для меня стали циклом мучений. Тьма в теле младенца… ты можешь это представить? Она вырывалась мгновенно, и все начиналось заново.
— Это наши силы, это мы. Нам не нужно учиться управлять ими, если ты сохранила память, — возразил граф, беря ладони Хельги в свои.
Ана стояла посреди комнаты недвижимым изваянием. Замком из песка.
Ей бы очень хотелось удивиться, обрадоваться и восхититься. Она жила среди покровителей людей. Они открылись перед ней. Но каждое слово рвало душу на части. Бог Света говорил со своей богиней. А Ана рассыпалась, как образ, в котором больше нет нужды.
— Нет, мне Тьма подчинялась так же, как и остальным. Поэтому я умирала, рождалась, опять умирала. Думаю, добрую четверть разливов Тьмы устроила я. Прошло много времени, пока я смогла дожить до хоть мало-мальски осознанного возраста.
Я была несчастной и озлобленной, поэтому я приносила боль. — Хельга грустно вздохнула. — Пока не испытала доброту. Люди не так плохи, если не знать их мысли. Я познала радость, удовольствие, любовь. Не нашу, человеческую. Я никогда не думала, что чувствовать так прекрасно. Но моя жизнь все равно обрывалась рано до тех пор, пока я не нашла способ это изменить.
Хельга сделала паузу: долгий рассказ давался ей нелегко. И ее дыхание сдуло еще пару песчинок. Песчинка доверия. Песчинка искренней заботы. У Аны задрожал подбородок, она сморгнула слезы.
— Как я не замечал в тебе Тьму все это время?.. — коря самого себя, пробормотал граф.
— Вот потому и не заметил, — продолжила Хельга, — нет у меня больше Тьмы. Ты думал, я отказалась от памяти, а я отказалась от силы. Я заключила ее в сферу, так же как ты — Свет в предметы.
— Это вашу Тьму я поглотила? — сорвавшиеся слова рассыпали губы Аны.
— Да, птенчик. — Повернулась к ней старушка. — Будь с ней осторожна. Запечатать Тьму мне удалось, но не всю, часть, что вырвалась, пронеслась по людям. Я виновата в той трагедии, и я тоже не пережила ее. Но я переродилась, — на ее лице расцвела трогательная улыбка, — девочкой, которой можно было кричать во весь голос, чувствовать, не сдерживаясь, не боясь запустить цикл по новой. Мама назвала меня Хельгой. И я впервые дожила до старости.
Ана представила, какого это — с самого рождения ждать, что собственная сила тебя разрушит… Но ни жалость, ни сочувствие не тронули душу.
— Я давно полюбила людей со всеми их недостатками. И мне здесь нравится. И я хотела, чтобы ты, Свет мой, увидел человечество так, как вижу его я. Но я нашла тебя отрешенным, одиноким и ищущим способ вернуться. Ты не смотрел на людей, не пытался их услышать, не пытался открыться.
Ана перевела взгляд в окно, наблюдая за гнущимся деревом, с которого разбушевавшийся ветер срывал листья.
— А как иначе? Я не такой, как они. Им не понять.
Это говорил ее граф, который перед сном клал ей голову на грудь и рассказывал о прошедшем дне. Иногда с радостью, иногда с раздражением, иногда засыпая и едва ворочая языком. И сейчас тем же языком он проводил черту. Он был богом. С дерева сыпались и ветки.
Сможет Ана снова стать целой, если выйдет под дождь?
Хельга продолжила:
— Тебя подвела твоя божественная роль — отвечать на мольбы, помогать обделенным. Ты не видел обратную сторону, потому что ее видела я. Мне все еще хочется показать тебе всю глубину человеческой души. То, что разделено на тебя и меня, в них сошлось. Свет и Тьма. Добро и Зло. Радость и Печаль. Противоположности, каждое рождение смешивающиеся в неповторимое творение.
— Почему вы так поступили со мной? Неужели я недостойная, неужели меня можно использовать… — Ана думала, что закричит, но горло разодрал безвольный шепот.
Хельга с грустью посмотрела на нее.
— Ты человек, которого полюбил бог Света, поэтому недостойной тебя вряд ли можно назвать.
Какая красивая горка песка. Слеплю из нее свою мечту.