— В этом мире не осталось целых людей, от каждого он отломил, оторвал и отгрыз. Вот она, плата за бытие человеком, что взимается без согласия. Но ты, кажется, заплатила троекратно, — тихо ответил Кеннет, продолжая сжимать ее руку.
Легкий сквозняк, проносящийся между ними, прохладой касался горящих щек Аны, и ей думалось, что только он позволяет сохранить разумность и не признаться графу Блэкфорду, что не только прошлые травмы заставляют ее руки дрожать, а сердце сбиваться с ритма.
— Я хочу вернуть мир к исходному положению, нет, не исправить, это даже мне не под силу, но отобрать хоть малую долю орудий, приносящих страдания, — продолжил Кеннет.
— Опять ваша философия… для этого вам нужен переворот? — мягко улыбаясь спросила Ана.
Кеннет кивнул и, поднявшись, вновь сел напротив.
— В сокровищнице королевской семьи уже около века хранится артефакт, который, как я полагаю, является ключом к силам Света и Тьмы, но войти туда позволено только королю.
— Так вот за чем вы все это время охотились на самом деле! Только как это вообще должно сработать? — Ана была немного разочарована тем, что Кеннет отстранился, однако он вновь стал рассказывать ей о загадочных и невообразимых вещах, и она послушно вовлеклась.
— Ты помнишь историю, как Тьма разлилась в день Великого Нисхождения?
— Конечно, вы меня и нашли на месте той трагедии.
— И правда, — Кеннет усмехнулся, — с нее все началось, на ней и окончится. Виновником происшествия был не человек, а предмет. Предмет, содержащий количество Тьмы, достаточное, чтобы не просто разрушить разумы толпы, а и убить нескольких Святых.
— Тьмой тоже можно заряжать вещи? — Ана подскочила от удивления.
— Вот именно, что нельзя. Тьма не способна взаимодействовать с неодушевленными предметами. Но этот артефакт другой и, если я прав, а в таких вещах я не ошибаюсь, он способен изменить миропорядок вещей.
Ана в задумчивости облокотилась на стол и подперла щеку рукой, она вспомнила рассказ Кеннета о загадочных богах. Еще тогда она подумала, что или граф живет в мире собственных странных идей, или же он знает то, что недоступно обычным людям. Все же сейчас ей не хотелось ставить его слова под сомнения: не важно, верила она ему или нет, она не отступится и будет рядом до тех пор, пока он это позволяет.
— Как этот артефакт работает, что он может? — спросила Ана.
— Это сложно объяснить, но я могу точно сказать, что мир станет лучше, после того как мы его уничтожим, — Кеннет опустил взгляд и поджал губы, — давай вернемся к теме Джеймса, который с твоей помощью передавал сведения о наших делах моим уважаемым коллегам.
Ана прищурилась и с чуть заметной иронией ответила:
— А, к той самой, где вы решили все усложнить, отказавшись пользоваться моими способностями.
— Именно к ней! И Тьмой ты еще успеешь воспользоваться только в более безопасных количествах. Начну с того, что Фабиана тебе придется проверить повторно.
— Маркиза де Сильву? Зачем? — Ана поежилась, вспоминая его скользкие и неприятные мысли, — разве с ним все не очевидно?
— Ты сказала, что видела то помещение, где проходил аукцион. В нем были люди, ты кого-нибудь узнала?
— Нет… не уверена. Я помню стены, бархат, которым они украшены, блестящие светильники, сцену… — Ана нахмурилась, с трудом и без всякого желания восстанавливая картины, которые она ухватила из разума маркиза.
— Не хочу тебя разочаровывать, но это ничего не говорит о том, участвовал ли Фабиан в торгах. Он, какой бы распутный образ жизни не вел, вполне вероятно всего лишь оформлял зал.
— Что это значит? — недоумение еще сильнее проступило на лице Аны, — Маркиз… оформлял?
— Это его увлечение. Сам себя он называет художником интерьеров, а по сути просто украшает помещение внутри, — совершенно серьезно прояснил Кеннет, — не сказал бы, что у него хорошо получается, но это так, мое мнение. Все его работы выглядят уж очень одинаково, однако интерес он к себе привлек, и некоторые дворяне просили его приложить руку к своим домам.
Ана отклонилась назад и выпрямила спину, моргая в замешательстве.
— Вы его оправдываете. Он не мог не знать, что там происходит.
— Я не говорю, что он непричастен, но и утверждать точно, что он в курсе всех деталей мы не можем. Похитить и убить мелкого церковного клерка без последствий еще возможно, но с маркизом нельзя действовать опрометчиво. Через Джеймса мы начнем передавать слух за слухом, что я хочу попасть на аукцион, приложим усилия, чтобы описать мои низменные страсти, а потом подождем, кто с нами свяжется.