Не выдержав, бросилась к ней и обняла крепко-крепко.
– Ну что ты… что ты?! – Калина успокаивающе гладила меня по спине. – Всё хорошо… Уже всё хорошо!
– Почему в мире столько несправедливости?
Оборотница хмыкнула.
– Дело не в этом, Даша… В мире всего в меру: доброго и злого, справедливости и обмана. Всё зависит от нас. Что мы выберем: прогнёмся под других или нет. Мы с Виджеем прогнулись и совершили поступки, не делающие нам чести. В какой-то мере, случившееся – это урок нам. Наш опыт… и наше наказание, – Калина посмотрела на меня. – Виджей и я сильно изменились. Теперь я знаю, что нельзя жертвовать собой ради других. Жертвы ценят, но быстро забывают.
– А Виджей?
– А Виджей знает, что есть люди, которыми жертвовать нельзя ни при каких обстоятельствах.
– Любимые?
Калина улыбнулась снова, но уже веселее.
– Видишь?.. Ты всё понимаешь с полуслова.
А потом обняла меня за лицо и заглянула в глаза. Мне казалось, её взгляд проник в самую душу.
– Запомни, Даша, любящий мужчина всегда выберет тебя! Без всяких оговорок и условий! Без обещаний, что завтра всё изменится. Только ты!.. Не разменивайся на другое! Любовь не терпит компромиссов!
Я послушно кивнула. Знала, что этот урок достался кошке дорогой ценой. И она, добрая душа, не хотела, чтобы я пережила подобное. Крепко обняла Калину, погладила по густым рыжевато-русым волосам.
– Тебя любят! По-настоящему! Не сомневайся! Мне со стороны виднее!
Женщина обняла меня в ответ:
– Ты очень ласковая девочка. В такие моменты я понимаю, почему Марина выбрала тебя. Ты видишь в людях хорошее и принимаешь их именно такими. Любишь Лину, несмотря ни на что! Ни на мнение окружающих, ни на свою испорченную карьеру и личную жизнь.
– Потому что эти проблемы решаемы, – улыбнулась я. – Карьеру можно построить и через два-три года, было бы желание. С личной жизнью та же история: если человек меня полюбит, то Лина ему не помешает, – я посмотрела на кошку. – Сколько лет живёт человек, столько же лет у него появляются разные проблемы. Решил одну – а уже следующая на подходе… Наша жизнь – это как бег с барьерами: если барьеры закончились, значит, скоро финиш.
Оборотница понимающе хмыкнула.
– Да, Дашенька. Свой барьер ты взяла, – она кивнула на девочку.
Я, глядя на дочь, как обычно расплылась в широкой улыбке.
– Это не барьер – это счастье.
– Ты даже не представляешь какое, – тихо-тихо прошептала Калина.
Если бы я не сидела совсем близко, то не услышала бы. Вспомнила её рассказ, и заныло сердце о чужой беде.
– Неужели нельзя ничего сделать?! – я отчаянно взмахнула руками.
Женщина гулко сглотнула. И я внезапно увидела перед собой не взрослую, сильную оборотницу, фири-гахум целого прайда, а маленького котёнка. Обняла её, уложила голову себе на плечо и стала баюкать.
Мы сидели так долго. Я дышать боялась, слушая тихий рассказ Калины. Переживала и плакала вместе с ней.
Внезапно над головой послышалось осторожное покашливание. Рядом замер тигр с бетами.
– Девочки, вы чего? – Рустам не знал, куда руки деть, машинально потрепал меня по голове, как щенка.
Но я не обиделась. Я сейчас так их всех жалела!.. В тишине мой всхлип прозвучал чересчур громко. Эсмейлд Чанд растерянно моргнул:
– Может, я маму с сестрёнкой привезу? Попоёте своё караоке?
А Виджей Тандекар принёс два бокала с вином.
– Пейте!
– Зачем?
– Вместо успокоительного.
Лайдир усадил жену на диван. Наплевав на всех, покрывал её лицо быстрыми, лёгкими поцелуями, что-то шептал. Я видела, с какой тревогой он смотрит на Калину. И так захотелось чуда для них! Самого настоящего!
Но в следующий момент я забыла обо всём на свете. Линнель обняла меня за плечи, заглядывая в глаза:
– Мама?..