– Замуж выйти, – поправил брат, щупая языком разбитую губу. – А не быть любовницей. Жена это совсем другое – это быть на виду, не бояться людям в глаза смотреть. Это защита, фамилия. Дети, в конце концов…
– Спасибо! – порывисто обняла мужчину.
Влад поморщился от боли. Хорошо ему досталось!..
– Мама, кто это?
Я замерла с открытым ртом, растерянно глядя на Лину.
– Это… Понимаешь… Как тебе сказать?..
– Я твой дядя, – перебил Влад, тоже разглядывая малышку.
Лина кивнула и вернулась к себе. Брат вздохнул:
– Да-а-а, мелкая, наворотила ты дел!.. Что ж ты такая непутёвая? И ведь не дура! Не стервь какая-нибудь!
– Ой, да ладно тебе! – это уже вернулась Ирка. – Пойдёмте лучше поедим чего-нибудь. Что-то я разволновалась. Надо успокоиться.
– А выпить есть? – поинтересовался Влад.
Беганская тоже с надеждой посмотрела на меня.
– Журавлёв дело говорит, Дашунь. Доставай заначку!
Мы засиделись допоздна. На небе ярко светили две луны, когда Ира засобиралась домой. А брат остался ночевать у меня. Мы проговорили с ним до полуночи. Даже не думала, что Влад может быть таким… нормальным. Он стоял у открытого окна и курил.
– Ты правильно сделала, что не мямлила, а сразу послала Воронцова, иначе не отвязался бы. Но глаза он тебе зашорил конкретно. Вы полгода вместе – и не одной встречи с друзьями, с тем же братом. Неужели тебя это не насторожило? Неужели ты не поняла, что он не пускает тебя в свой близкий круг?
Только пожала плечами на это.
– Я верила ему, понимаешь?
Влад взъерошил светлые волосы.
– Нельзя слепо верить никому. В любых отношений, хотя бы десять процентов отводи на то, что тебе талантливо врут. Это поможет трезво оценивать ситуацию.
Во рту пересохло от горечи.
– Я уже поняла это.
– Да. Но какой ценой? – брат скрипнул зубами.
Что я могла ответить? Только попросила.
– Родителям не говори ничего.
Он согласно кивнул.
– Что будешь делать?
– Не знаю пока. Надо оклематься. Но ты не переживай, – я взяла его руку, подула на сбитые костяшки, а потом кивнула на комнату Ангелины: – Мне есть ради кого жить.
Глава 20
Первое время я ждала Артёма, вопреки всему. Вопреки всем словам и доводам, вопреки собственному здравому смыслу. Я на сто процентов была уверена, что он захочет со мной увидеться и объясниться. Находила тысячу оправданий поступку Воронцова: и его высокое положение, и давление родителей, и амбиции. Я вздрагивала от каждого звонка, от каждого стука в дверь. Казалось, вот сейчас маг появится на пороге – и я прощу. Потому что люблю!.. Но никому моё прощение не было нужно. Смириться с этим оказалось тяжелее всего. Принять, что для Артёма наши отношения никогда не были чем-то серьёзным. Приятными – да! Удобными – да! Нужными – в каком-то смысле, да! Но не серьёзными!!! Именно поэтому за полгода обо мне не узнал никто, кроме Филиппа Вопилова, который прикрывал дружка. Если бы не Никита… Никита лишь ускорил неминуемый крах.
А вот когда к нам пришёл новый инспектор, я окончательно поняла, что Воронцов не вернётся и фраза о том, что он дважды не предлагает, была не пустыми словами. Я едва дождалась, когда незнакомый маг уйдёт, и разрыдалась – громко, некрасиво, с подвываниями. Просто не могла больше сдерживаться! Меня разрывало от безысходности! Наверное, где-то глубоко в душе я всё-таки надеялась, что Тёма вернётся. Почувствует, как ему плохо без меня, и передумает. Поймёт, что со мной лучше, что я нужнее. Оказалось, я не нужна…
Виджей поцеловал жену, бережно прикасаясь к животику.
Это было похоже на чудо: смотреть на любимую женщину, вынашивающую его малыша! Слушать, как толкается детёныш – такой долгожданный, такой выстраданный!.. В первую беременность оборотница не позволяла мужу коснуться себя. Когда Лея – вынужденная вторая жена – вынашивала Деви, то лезла сама, но Тандекар брезговал, особенно после несчастного случая с Калиной. А сейчас альфа надышаться на свою кошку не мог! Как только узнал о беременности, каждую свободную минуту был рядом: помогал, заботился, баловал жену. Когда сын стал толкаться, Виджей начал разговаривать с ним и, приложив руку к животу оборотницы, жадно слушал ответные шевеления.