— Я искал тебя, — говорит Дерек. — Думал, что ты сейчас с неофитами и Четыре в тренировочном зале.
— Я была там, — я пожимаю плечами, стараясь придать своему виду безразличие и отрешённость. — Теперь мы с Зиком тут; он ест, а я так, за компанию.
Я невольно тянусь к воротнику куртки Дерека и поправляю его. Дерек опускает взгляд на мои руки, и я замираю: красно-синие ореолы пальцев Эрика всё ещё слишком сильно видны на моей бледной коже. Я поджимаю губы, когда Дерек хватает мою руку.
— Неудачная схватка с Четыре. Пытались продемонстрировать переходникам, как не стоит драться.
Дерек не поверит в это, абсолютно точно. Он не правдолюб или эрудит, но он и далеко не глупец.
Дерек скользит взглядом по моему лицу, словно пытаясь найти то, что убедит его в моей лжи. Я не отрываясь смотрю ему в глаза.
Наконец, он выпускает мои руки.
— Ты искал меня, — мой голос звучит до странности тихо. — Ты что-то хотел?
— Да, я, — Дерек хмурится и трёт переносицу указательным и средним пальцами. — Тебя искал …, — юноша запинается. — Искал … Но уже не надо.
Я удивлённо приподнимаю брови. Видимо, не мне одной есть, что скрывать.
Обеденная комната начинает заполняться лихачами, скоро сюда придут и неофиты и Четыре, а это значит, что посыпятся вопросы. Я проскальзываю мимо Дерека, не произнося ни слова, и исчезаю в первой же толпе. Выхожу из обеденной, но тут же останавливаюсь. У меня есть ещё около тридцати минут до того, как Лорен приведёт неофитов-лихачей в тренировочный зал, и мне нужно чем-то занять себя, чтобы не слоняться без дела. Не долго думая, я решаю отправиться в зал стрельбы.
Огнестрельное оружие всегда действовало на меня словно успокоительное. К тому же, оно позволяет мне почувствовать себя сильнее. Отдача, берущая начало в пальце, спускающем курок, и добирающаяся до самых плеч, наполняет меня энергией и заставляет хотя бы на несколько минут забыть обо всём, что тревожит: инициация Стайлза, Эрик, беспредел в верхах Лихачества.
Когда я закрываю глаза, после того, как вижу, что очередная пуля прошла ровно через самый центр мишени, сделав выходное отверстие ещё шире, позади меня раздаются тихие шаркающие шаги.
— Как прошли остальные поединки? — спрашиваю я, не поворачиваясь, потому что за несколько лет прекрасно выучила эти шаги.
Опускаю руку вместе с оружием вдоль корпуса. Чувствую, как чьи-то пальцы забирают пистолет из моей ладони, а затем слегка сжимают моё предплечье буквально на мгновение.
— Мне пришлось засчитать победу Скотту. В остальных победили Уилл и Дрю. А, ещё Эрик сотрясал воздух минут десять после твоего ухода.
Я хмыкаю и открываю глаза. Четыре стоит мне по правую руку, его взгляд устремлён на мишень, которую я поразила секундами ранее.
— Это делает меня счастливой, — улыбаюсь я.
— Но это было слишком опрометчиво с твоей стороны, Вдова, — замечает Четыре, поворачиваясь на меня всем корпусом, — Особенно сейчас, когда вокруг твориться непонятно что. Тебе следует впредь быть осторожней и сдержанней.
Я закатываю глаза.
— Как скажешь, мамочка, — я пожимаю плечами, а затем развожу руки в сторону в надежде на то, что Четыре захочет обняться.
Но парень отклоняется назад и качает головой, высказывая протест. Четыре всегда против любых физических контактов, и это объяснимо, если вспомнить о том, что его отец любил вечерами не молиться, а избивать бедного сына.
Все мышцы на теле Четыре напрягаются, словно струна, когда я обхватываю его плечи в объятии. В итоге он сдаётся, и я чувствую, как его ладонь ложится мне на спину на уровне лопаток.
========== Глава 4 ==========
Четыре диктует имена вслух: по два, с длинной паузой, чтобы я успела записать их на доске. Сегодня Трис в паре с Питером, и я точно знаю, что это дело рук Эрика, потому что Тобиас не настолько жесток, чтобы ставить в пару хрупкой девушке этого подонка из Правдолюбия. Напротив имени Лидии я оставляю пустое место — сегодня она драться не будет.
Вижу, как Четыре нервно переминается с ноги на ногу, хотя и старательно скрывает от меня это — отвернулся и сгорбился, словно держит на плечах тяжесть всего Чикаго. Я знаю, что его что-то беспокоит, но всё не как не могу понять, что именно.
— Вчера после обеда ходила посмотреть на неофитов Лорен, — осторожно начинаю я, пытаясь вывести Четыре на разговор. — Они хороши. Очень. Особенно эта неразлучная парочка: Юрайа и Эллисон. Помнишь её? Дочь Криса Арджента, оружейника.
Четыре неоднозначно качает головой, словно находится сейчас где-то совершенно в другом месте.
Неофиты-переходники начинают заполнять собой тренировочный зал. Каждый из них тут же устремляет взгляд на доску: я вижу, как вытягивается лицо Трис, как она замирает на месте с занесённой ногой когда видит, что её сегодняшний противник — Питер. Кристина, чья загорелая кожа покрыта фиолетовыми синяками после вчерашней схватки, что-то восклицает, а затем комкает бумажку от маффина, последний кусочек которого она мгновением ранее отправила в рот.
Я ловлю на себе взгляд Стайлза. Сначала он машет мне рукой, а потом, словно вспоминая, что он вообще-то на меня обижен, одёргивает сам себя и сильно хмурит брови. Его правый глаз обрамлён ярко-бардовым синяком — моя работа.
Отворачиваюсь обратно к доске и пробегаю взглядом по именам. Сегодня Стайлз в паре с Уиллом. Этот парень крупнее моего брата, но рост у них одинаковый, и я мысленно надеюсь на то, что у Стайлза есть шанс хотя бы не свалиться в обморок в первую минуту.
На арену выходят Скотт и Дрю. Друг Стайлза оказывается намного проворнее выходца из Правдолюбия, и потому я ни секунды не сомневаюсь в том, что он победит. Скотт пропускает лишь два шлепка по уху, прежде чем оглушает Дрю прямым ударом в челюсть.
Следующие — Питер и Трис.
— Всё нормально, Сухарь? — спрашивает Питер, когда они оба выходят на арену. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот заплачешь. Возможно, я не буду особо усердствовать, если ты разрыдаешься.
Четыре слева от меня скрещивает руки на груди. Эрик, стоящий следующим, нетерпеливо притоптывает ногой.
— Могу я просто вмазать ему по лицу на какой-нибудь из тренировок и сказать, что это было в целях профилактики? — я наклоняюсь ближе к Четыре, чтобы он расслышал мой шёпот.
Уголки его губ еле заметно дёргаются.
— Ну же, Сухарь, — снова подаёт голос Питер. — Хватит и одной слезинки. Давай, моли о пощаде.
Трис не выдерживает и совершает попытку пнуть Питера в бок, но он ловит её ступню и дёргает на себя, тем самым заставляя девушку потерять равновесие. Трис шлёпается спиной на пол. Я морщусь, представляя, как это неприятно.
— Хватит играть с ней! — рявкает Эрик, и я вздрагиваю от неожиданности.
Трис поднимается на ноги, но Питер едва ли даёт ей прийти в себя и сразу наносит удар в лицо. Трис не осознаёт, что только что произошло, и пятится назад, но не успевает отойти достаточно далеко — Питер бьёт ей в живот. Трис падает на колени, хватая ртом воздух, а бывший правдолюб снова выпадает вперёд и бьёт её в нос. Кажется, что все присутствующие слышат хруст её переносицы.
Не выдержав, я опускаю взгляд на свои ботинки. Питер продолжает нещадно избивать Трис, и это уже совсем не похоже на боевую схватку между членами одной фракции — это насилие в чистом виде.
Четыре срывается с места и идёт к выходу. Я бросаю взгляд на Эрика — на его губах играет довольная ухмылка, а затем следую за другом.
— Эй! — я окликаю Четыре, когда мы оказываемся снаружи.
Мой голос эхом отлетает от стен Ямы.
— Это какое-то безумие! — лицо Четыре бледнее мела.
Он упирается ладонями в стену, тяжело дыша. Я останавливаюсь рядом, но не трогаю его и ничего не говорю — даю его время немного остыть. Спустя несколько минут он сам поворачивается ко мне и смотрит, словно ждёт, что я что-то скажу ему.
— Я знаю, — тихо говорю я. — Это не тренировка, а пытка — подавление слабых более сильными. Словно Эрик и Макс хотят устроить свой естественный отбор в стенах нашей фракции.