Четыре кивает. Чешет подбородок, покрытый двухдневной щетиной и со злостью пинает землю под ногами.
— Может, мне стоит принять предложения Макса и стать пятым лидером.
Я качаю головой.
— Сдурел? Это самоубийство!
— Это единственный шанс помешать тому, что они задумали. Мы с Дереком и Амаром …
— Вы с Дереком и Амаром будете сидеть на пятой точке ровно и не ввязываться в то, что творят Макс с Эриком!
— Но мы численно их превосходим, Джессика! И физически тоже!
— Тобиас, — я понижаю голос — не до шёпота, но так, чтобы слышать мог только Четыре. — Если вы устроите переворот, лидеры остальных фракций на вашу сторону не встанут — кроме нас никто не знает, что здесь творится. Они будут думать, что вы всего лишь обычные мятежники.
— Мне всё равно.
— А мне нет. Прошу тебя, не делай ничего хотя бы до тех пор, пока Стайлз не пройдёт Инициацию. Я не переживу, если с ним что-нибудь случится.
Второй мой страх по счёту, но не по значимости — потерять Дженима и папу — преследует меня со времён смерти мамы. В пейзаже страха он представляется мне как огромное мутное болото, где мои мужчины тонут, а я ничем не могу им помочь.
— Хорошо, — выдыхает Четыре. — Прости. Ты права.
Я киваю: дескать, в курсе, но на душе всё равно скребут кошки. Я слишком хорошо знаю Четыре — он не из тех, кто бросает задуманное, не исполнив.
— Пойдём, пока Эрик ничего не натворил без нашего контроля, — говорю я и протягиваю ему свою руку.
Но он не берёт её.
— Нет, — Четыре отрицательно машет головой.
— Почему?
— Избиение Трис … — Четыре кашляет, — как и неофитов в общем — это не то, на что я бы хотел смотреть.
Обратно в тренировочный зал я возвращаюсь одна, и как раз вовремя: на арене Стайлз и Уилл. Губа первого сильно кровоточит, но других явных повреждений я не вижу. Уилл немного потрёпан — видимо, Стайлз загнал его. Мне тяжело смотреть на их бой, и я даже не пытаюсь себя заставить — просто разворачиваюсь лицом к доске и обвожу имя Питера мелом.
Чувствую на себе взгляд Эрика, но даже и не думаю поднимать свой.
— Что? — раздражённо спрашиваю я.
— Да так, — протягивает Эрик, и я представляю, как его губы растягиваются в полуулыбке. — Просто вспоминаю, как легко было повалить тебя на нашем первом контактном поединке.
Мои щёки моментально вспыхивают.
— Следи за ареной, Эрик.
— Я мультизадачный, Вдова.
Я тяжело выдыхаю и разворачиваюсь на пятках. Мгновение мы с Эриком глядим друг на друга.
— Тогда вспомни ещё и о том, как Четыре выбил тебе челюсть.
Эрик клонит голову в бок и приподнимает брови.
— Понятия не имею, почему Макс решил вытащить твою толстую задницу из диспетчерской и предложить работу советника, но, клянусь тебе, если мне когда-нибудь предоставится возможность отправить тебя как можно дальше отсюда — я обязательно ей воспользуюсь.
— Приятно слышать, что ты наконец научился мечтать.
Громкий шлепок заставляет нас обоих разорвать зрительный контакт и перевести глаза на арену — Стайлз плашмя развалился на матах, раскинув руки в обе стороны, не двигаясь. Слишком неестественно — я сразу понимаю, что он притворяется.
Эрик заканчивает бой. Я обвожу на доске имя Уилла. Все остальные поединки проходят мимо меня — я просто обвожу имена победителей после того, как Эрик выкрикивает своё короткое: «Хватит!».
В конце он делает объявление о завтрашней экскурсии к ограде. Те из неофитов-переходников, кто после поединков находятся в сознании и не стонут от боли, возбуждённо переглядываются.
Вижу, как Стайлз притворно хромает, покачиваясь из стороны в сторону и опираясь на плечо Скотта, и следую за ним. Как только он выходит из тренировочного зала, то тут же выравнивается и с довольным лицом хлопает друга по плечу. Хитрый, умный, настоящий эрудит.
Догоняю его у самой спальни неофитов и хватаю за кисть, чтобы привлечь внимание.
— Нужно поговорить.
— Поговорить? Или, скорее, снова меня избить?
— Стайлз! Пожалуйста … — прошу я.
Он шумно выдыхает и переводит взгляд на Скотта. Тот кивает ему и говорит, что подождёт в комнате, прежде чем удалиться.
— Что?
— Не здесь, — отвечаю я. — Следуй за мной.
И я тяну брата за собой в давно открытое мною и Четыре место — небольшой закуток, отделённый от основной части Ямы несколькими поворотами и толстым выступом в стене, за которым спокойно можно спрятаться.
— Как твой глаз? — интересуюсь я, когда мы останавливаемся.
В полумраке мне отчётливо видно, как Стайлз жуёт щёку — он всегда так делает, когда чем-то недоволен или раздражён.
— Ты про тот, которого ты меня чуть не лишила? В порядке, спасибо.
Я поджимаю губы.
— Я должна была сделать это, Стайлз. У меня не было другого выбора.
— И что это должно значить? — брови парня приподнимаются, вытягивая его лицо.
— Не могу сказать, по крайней мере сейчас. Просто поверь мне, прошу.
Стайлз опускает глаза на свои ботинки.
— Поверь мне так же, как верил всегда, — я хватаю брата за запястье, а затем добавляю: — Дженим …
Он недолго молчит, прежде чем ответить:
— Ладно. Но только при одном условии. — Он поднимает глаза на меня. Я киваю, мол, согласна на любое его требование. — Научи меня драться!
Я усмехаюсь и запускаю пальцы в волосы Стайлза, ероша их.
— Неужели светлая идея в твоей голове? Надоело проигрывать?
— Нет, — Стайлз качает головой. — Просто хочу хоть раз узнать, каково это — чувствовать себя сильным.
После ужина мы со Стайлзом договариваемся встретиться в тренировочном зале. Он тащит с собой Скотта, и мне приходится звать Дерека, чтобы нас снова стало парное количество.
— Буду откровенна с вами, парни, — начинаю я, опускаясь на одно колено, чтобы потуже затянуть шнурки. - То, что творят Эрик и Макс — аморально, неправильно и ещё буквально два года назад было незаконно.
Выпрямляюсь и смотрю на Дерека, стоящего справа. Он кивает, подтверждая мои слова.
— Первый бой во время моей Инициации был бесконтактным, как и следующие три, — продолжаю я. — Меня учили скорости и ловкости, учили думать и действовать стратегически, а не пытаться набить противнику как можно больше синяков и ссадин.
Стайлз и Скотт обмениваются многозначительными взглядами.
— Это правда, — подаёт голос Дерек. — Я был инструктором у неофитов-лихачей, когда Вдова проходила Инициацию. С тех пор правила в корне изменились: раньше, чтобы быть настоящим лихачом, нужно было быть храбрым и бесстрашным. Сейчас на первое место каким-то невероятным образом пришла жестокость.
— Но почему? Что изменилось? — спрашивает Скотт.
— Если бы мы знали, Скотт, — отвечаю я, тяжело выдыхая, — Если бы мы знали …
Повисает молчание. Я гляжу на Стайлза и Скотта — они шокированы, но не напуганы.
— Что ж, — я нарушаю тишину. — Меньше слов — больше дела! Дерек, ты бери Скотта, а я займусь своим непутёвым братцем.
Только когда слова слетают с моих губ, я вспоминаю, что Скотт ничего не знает о нашем родстве. Но парень не выглядит удивлённым, и я перевожу взгляд на Стайлза. Тот виновато пожимает плечами.
Я устало качаю головой.
Мы выходим в центр арены: я напротив Стайлза, Дерек напротив Скотта.
— Стойка, — начинает Дерек, — это очень важно. То, как вы начнёте свой бой, напрямую влияет на то, как вы его закончите. Ноги на ширину шага и чуть согнуты. Левую можно вывести вперёд. Руки защищают две основные точки поражения: голову — левый кулак, живот — правый кулак. Локти стоит прижать к телу, в отличие от того, как вас учит их оттопыривать Четыре, чтобы защитить рёбра и почки.
Скотт и Стайлз слушаются, принимая правильную (или, если быть точнее, похожую) позицию. Я делаю то же самое, только в два раза быстрее.
— Не стоит «танцевать» вокруг противника в ожидании, пока он откроет вам уязвимую точку. Намного выгоднее для вас самих будет скользить по арене, не отрывая ступни от пола. Так вы в любой момент сможете нанести противнику прямой удар с ноги.