Я смеюсь. Слегка пинаю Четыре ногой в бедро. Он пожимает плечами, встаёт с места и, прежде чем вернуться на свою половину комнаты, замирает у конца каменной стены.
— Думаю, что мы бы общались, — говорит он. — Навряд ли я бы мог не обратить внимание на самую болтливую в городе альтруистку.
Я стою спиной к доске с именами. Стараюсь спрятать дрожащие ладони и сую их в широкие карманы платья. Во рту пересохло, а на лбу чувствуется испарина. Стайлз и Джексон — первая пара сегодня на тренировке по рукопашному бою.
Четыре стоит чуть впереди меня. Он выглядит расслабленным, и это меня раздражает. Эрик расхаживает вдоль арены, выжидающе поглядывая на выходящих в центр неофитов.
Я молюсь о том, что Стайлз вспомнит хотя бы один приём из тех, что ему показывал Дерек. В идеале, ему нужно победить, чтобы подняться выше по рангу, но если он хотя бы не отключится на первой же минуте, то тоже получит достаточно очков, потому что он намного слабее Джексона. Я задерживаю дыхание, когда парни встают в стойку.
Первый удар пытается нанести Джексон — он выкидывает руку с кулаком вперёд, но Стайлз уклоняется, уводя корпус в сторону, и выбрасывает руку в ответ, попадая Джексону точно под рёбра. Я сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Джексон сжимается от боли всего на мгновение, прежде чем нанести повторный удар и теперь уже попадает в цель — я слышу, как под его кулаком хрустит челюсть Стайлза. Поджимаю губы, когда тот падает на маты, но тут же совершенно неаккуратно встаёт на ноги, всё ещё покачиваясь. Неожиданно для меня и всех остальных, с диким криком он несётся на Джексона и врезается в него в попытке сбить с ног. Разумеется, это у него не выходит, но бывший правдолюб на мгновение теряет равновесие, и этого достаточно для того, чтобы Стайлз развернулся и ударил ему локтем в грудь.
Я прижимаю ладонь ко рту, когда вздох почти срывается с моих губ. Стайлз вытирает с лица проступившую кровь, пользуясь мгновением перед тем, как Джексон очухивается и снова готовится нападать. И удача больше не на стороне Стайлза. Джексон бьёт сильно, Джексон бьёт точно, Джексон больше не даёт Стайлзу ни единого шанса. Лицо моего брата заливает кровь, когда он падает на бок, сжавшись в комок. Я стремительно направляюсь к арене, но Четыре перехватывает меня за руку, прежде чем я успеваю наделать глупостей.
— Вдова, — рявкает он, понизив голос. - Нет.
Я смотрю на Эрика. Он неотрывно следит за тем, как Джексон методично наносит удары по телу моего брата, а затем вдруг неожиданно произносит «Хватит!». Четыре тут же выпускает мою руку, и я бросаюсь на арену, помогая Скотту поднять Стайлза на ноги и оттащить прочь. Он едва ли в сознании, но я отчётливо слышу, как он что-то бормочет.
— Тихо, Стайлз, — шепчу я. — Тихо.
Но парень не прекращает что-то бубнить до тех пор, пока мы не дотаскиваем его до медкорпуса, где укладываем на кровать и предоставляем в руки профессионалов. Прежде чем уйти, я хватаю его за ладонь и крепко сжимаю, а он слабо притягивает меня к себе, чтобы я наклонилась ближе, и только тогда я различаю:
— Я просто хотел, чтобы ты мной гордилась.
Мне хочется сказать ему, что я всегда гордилась им, потому что он мой брат, мой Дженим — тот, кто всю мою сознательную жизнь идёт со мной плечом к плечу, тот, кто пытается защитить меня даже тогда, когда я не нуждаюсь в защите, тот, кто выбрал Лихость, идя за зовом сердца, вместо того, чтобы идти за голосом разума и выбрать Эрудицию.
Но вместо этого я молча выхожу вслед за Скоттом.
Мы стоим в Яме — я и неофиты, надеющиеся увидеть сегодня своих родителей. Стайлз рядом — его лицо отливает синим и фиолетовым, нижняя губа непропорциональна распухла, один глаз заплыл. Его пальцы неожиданно хватают меня за предплечье, и я прослеживаю направление его взгляда — да, так и есть: отец здесь. Он замирает в нескольких шагах от нас, поджимает губы и слегка улыбается, приподнимая брови. На нём широкие красные штаны, такого же цвета кофта и жёлтый длинный жилет. Я машу ему свободной рукой, а затем бросаю косой взгляд на Стайлза. Отец не должен был увидеть его таким. Это моя вина.
— Ребята, — шепчет папа, прежде чем заключить нас обоих в объятия.
Он него пахнет землёй и свежим хлебом, и я закрываю глаза, чувствуя себя дома. Желудок сжимается в тугой узел. Я шумно сглатываю.
— У меня дежавю, — говорит он, выпуская нас из объятий. — Два года назад я видел точно такие же синяки на лице Джессики.
Он шутит, но я вижу, как грустны его глаза. Мне кажется, что за эти два года, что я его не видела, он постарел лет на десять. Папа обхватывает лицо Стайлза своими ладонями и внимательно изучает каждый синяк. Стайлз качает головой, словно его эти раны совсем не волнуют. Я улыбаюсь, пытаясь сдержать слёзы. Несмотря ни на что, мы остались семьёй. Мы всегда ею были: когда мама заболела и умерла, когда я ушла из фракции, и когда из неё ушёл Дженим. Мы единственные, кто не верит в то, что фракция превыше крови.
— Как у тебя дела? — спрашивает отец у Стайлза, а затем переводит взгляд на меня. — У вас обоих?
— Всё хорошо, пап, — отвечает Стайлз.
Я согласно киваю.
— Он справляется, — добавляю я, кладя Стайлзу ладонь на плечо. — Он молодец.
— Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я покинул Лихость, — начинает отец. Он обводит взглядом Яму, и я на его губах появляется улыбка, которую я никогда не видела раньше.
— Кое-что всё-таки поменялась, — отвечаю я. — Правила стали жёстче, потому что лидеры стали намного глупее.
Отец внимательно смотрит на меня.
— А как же Тимоти?
У меня в горле образуется огромный комок.
— Он … мёртв.
Отец округляет глаза.
— Что?
- Пап, — делаю вид, что обнимаю его и Стайлза, а сама начинаю шептать ему на ухо. — Что-то творится здесь … Правила ужесточаются, и я пока не разобралась, в чём причина, но обещаю, что защищу Стайлза любой ценой.
Я выпрямляюсь. Отец не сводит с меня пристального взгляда, но кивает. По его глазам я вижу, что он всё понял — мой отец, который не знал, как петь своему сыну колыбельную, когда всё, что он хочет — это почитать, или как объяснить дочери, что нельзя затевать драки, потому что это противоречит законам фракции, всё понял.
— Я люблю вас, — произносит он.
— И мы тебя, пап, — отзывается Стайлз.
Я вижу, как он смотрит на нас с гордостью и грустью, и моё сердце сжимается при мысли о том, что в Товариществе он остался совсем один.
— Пожалуйста, будьте осторожны.
— Ты тоже.
Он кивает, и ещё раз обнимает нас на прощание. Никуда не ушли его черты рождённого Лихача — он знает, что здесь не в цене долгие прощания. Мы со Стайлзом смотрим ему в след, пока он не исчезает за поворотом. Молчим, но я знаю, что мысли у нас в головах одинаковые — нам жаль: его, самих себя, тех, кто погибает или становится бесфракционниками из-за произвола лидеров Лихости. Теперь, когда отец ушёл, мы снова остались вдвоём против всего мира — так было всегда, сколько я себя помню.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, переводя взгляд на Стайлза.
— Моё лицо горит огнём, — отвечает он. — А так — вполне.
Я ухмыляюсь.
— Тебе нужна ещё практика. Начал ты очень даже неплохо.
— Практика? Против Джексона мне нужно ружьё!
Я смеюсь и приобнимаю брата за плечи.
— Пойдём. Скоро обед.
— Тебе придётся кормить меня с трубочки, — Стайлз оттопыривает нижнюю губу. — Она так распухла, что я не могу есть с ложки.
— Тогда будешь есть руками, — предлагаю я.
Теперь смеётся Стайлз, и на короткое мгновение я успеваю почувствовать себя счастливой. Точнее, ровно до тех пор, пока, войдя в столовую, не встречаюсь взглядом с Эриком.
Комментарий к Глава 6
https://vk.com/club75865569 <3
========== Глава 7 ==========
Вечером того же дня мы с Четыре выводим на классной доске имена неофитов и их ранги. Мы оба молчим, но ровно до тех пор, пока я не начинаю чувствовать на себе его взгляд.