— Я хочу с ним познакомится, — заключает он, кладя в рот здоровенный кусок курицы.
— Он едва ли отличается от Вдовы, — подаёт голос Дерек. — Только выше, нескладней, и вообще он мальчик.
Амар снова хохочет. Я смотрю на Дерека и замечаю, что улыбка на его лице не очень похожа на настоящую. Он нервничает, потому что, наверняка, как и я, может думать только об одном.
— Хотите услышать настоящую сенсацию? — спрашивает Амар, отодвигая от себя пустую тарелку. — У Эрика появилась подружка.
Я замираю, не донеся до рта вилку с пюре. Четыре громко откашливается.
— То-то он последние два дня какой-то слишком … тихий, что ли, — протягивает Дерек. - Ну, и кто же она?
— Понятия не имею, — Амар пожимает плечами, — но она точно есть. Краем уха слышал его разговор с Максом. Он просил ему помочь защитить её. — Амар понижает голос и наклоняется к столу, заставляя нас всех сделать то же самое. — Что-то намечается. Теперь уже точно. Никто больше ни о чём не слышал?
Я смотрю на Дерека. Он ловит на себе мой взгляд, и я тут же чувствую пинок по щиколотке под столом, явно призывающий меня к молчанию.
— Нет, — я мотаю головой.
— Если бы я что-то узнал, вы бы оказались первыми, кому бы я рассказал об этом, — произносит Четыре, и мне становится стыдно.
Я пытаюсь отвлечься и нахожу взглядом Стайлза. Он сидит со Скоттом, Лидией и Уиллом, спустя полминуты к ним присоединяются Кристина и Трис. Ребята смеются и, кажется, больше не выглядят испуганными. Первый этап Инициации позади, а сегодня у них выходной. И мне так хочется тоже порадоваться, но я не могу, потому что груз информации, доверенной мне Дереком, слишком сильно давит на плечи.
«Лучше бы он мне ничего не говорил», — думаю я, а затем понимаю, что это не метафора, и что-то тяжёлое действительно лежит на моём плече.
Только тогда я замечаю, что парни за столом давно молчат.
— Вдова, — знакомый скрипучий голос произносит моё имя непривычно нейтрально, без издёвки. — Можно с тобой поговорить?
Я встаю, прошу ребят убрать за мной посуду и следую за Эриком. Он ведёт меня по Яме к штаб-квартире, расположенной в высоком стеклянном здании. Всю дорогу мы оба молчим. Проходящие мимо люди провожают нас вопросительными взглядами, и мне кажется, что кто-то зовёт меня, но я не оборачиваюсь и не свожу взгляда с затылка Эрика.
Мы проходим мимо лифта и поднимаемся по ступенькам на второй этаж, проходим мимо диспетчерской и исчезаем за дверью кабинета, в котором раньше мне бывать не приходилось. Здесь стоит большой овальный стол, и есть окно, выходящее на рельсовые пути. Несколько стульев. Шкаф, похожий на книжный, заполненный какими-то папками и бумагами.
Эрик садится на стул, я продолжаю стоять.
— Чувствуй себя как дома, — говорит он небрежно. — Теперь ты будешь часто здесь появляться.
— В каком это смысле? — интересуюсь я.
— Макс принял довольно странное, необдуманное и необоснованное решение сделать тебя пятым лидером, раз уж Четыре отказался, — слишком спокойно отвечает он.
Я сжимаю спинку стула. Костяшки пальцев тут же белеют.
— Зачем?
— Спроси у Макса.
Меня бесит излишнее спокойствие Эрика. Я привыкла к тому, что он всё время хочет либо наорать на меня, либо ударить, и сейчас, когда он просто сидит, скрестив руки в замок и положив на них подбородок, и смотрит, моргая так медленно, словно вот-вот уснёт, я начинаю понимать, что скоро действительно что-то произойдёт; что-то страшное, раз уж Эрик так доволен.
Я открываю было рот, чтобы начать возмущаться, но Эрик поднимает одну руку в воздух, призывая меня замолчать.
— Это не подлежит обсуждению. По крайней мере, со мной. Есть вопросы — иди прямиком к Максу.
Я поджимаю губы, представляя, что Макс и вовсе не будет меня слушать.
— Поздравляю твою сестру с высоким рангом, — вместо претензий произношу я.
Губы Эрика растягиваются в кривоватой ухмылке.
— Поздравляю твоего брата с тем, что ему удалось не вылететь, — хмыкает он, а затем добавляет: — Пока.
Я отпускаю спинку стула и выпрямляюсь, напряжённая, словно струна. Эрик встаёт с места, говоря тем самым, что разговор окончен, и обходит меня, успевая обронить перед уходом:
— Осторожней, Вдова.
Я возвращаюсь в свою комнату и нахожу Стайлза в компании Четыре. Они едва ли разговаривают — мой брат водит пальцами по кирпичной стене, сидя на треножной табуретке в углу, а Тобиас читает. Он делает это редко, потому что лихачам не нужны книги, но когда делает, то погружается в чтение с головой.
Как только я появляюсь в комнате, оба парня устремляют на меня свои взгляды.
— Что ему надо было? — спрашивает Четыре, опережая Стайлза.
Он закрывает книгу и кидает её на кровать рядом с собой. Я киваю брату на дверь.
— Стайлз, — говорю я. — Подожди меня снаружи.
Он не спорит, и лишь прощается с Четыре едва заметным кивком.
— Я знаю, что ты будешь злиться, и это будет вполне обоснованно, — начинаю я, когда дверь за братом закрывается. — Эрик звал меня поговорить о повышении.
— Моём? — Четыре встаёт с места. — Они решили уговорить меня через тебя?
— Нет, — я отрицательно качаю головой, — о моём. Они предложили мне место пятого лидера. Точнее, поставили меня перед фактом. Я не могу отказаться.
Четыре сжимает челюсть, от чего его скулы становятся ещё выше, а лицо — квадратнее. Я не понимаю, злится он или просто задумался, пока он наконец не заговаривает:
— Может, это и к лучшему. Так ты сможешь контролировать ситуацию изнутри, и, в случае чего, предупредить меня раньше всех. Мы ведь всё ещё одна команда, Вдова?
Четыре бьёт по больному, и я осознаю, зачем он это делает — чувствует, что я что-то скрываю.
— Тобиас, — я понижаю голос. — Это не моя тайна.
— Мы обещали никогда и ничего не скрывать друг от друга, — парирует Четыре.
Он прав. Но это не справедливо! Либо я держу слово, которое дала Дереку, и промолчу, либо следую обещанию, данному Четыре и, тем самым, предаю Дерека. Я вижу в серо-голубых глазах Тобиаса разочарование; даже на таком расстоянии они высверливают во мне глубокую дыру презрения. И я мысленно прошу прощения у Дерека, а затем делаю шаг навстречу Тобиасу и выдаю ему всё, что знаю. Четыре слушает молча, не перебивая, и даже не кивает в подтверждение моих слов. Когда я заканчиваю, он садится обратно на кровать и хлопает по матрасу рядом, предлагая мне присесть.
— Если бы я знал раньше, что они назначат тебя лидером, я бы согласился ещё тогда, — выдает он, поворачивая голову в мою сторону.
Я хлопаю себя по коленке.
— Хватит, Четыре. Я смогу за себя постоять!
— Я знаю. И я никогда не ставил под сомнение твою силу, — отвечает он. — Просто если кому-то из нас двоих и стоит стать ближе к Эрику, то мне, а не тому, кого он так сильно ненавидит.
Я хочу возразить, но не могу, потому что Четыре прав. И поэтому лишь киваю.
— Как думаешь, зачем Максу и Эрику сыворотка парализации? — спрашиваю я.
Четыре пожимает плечами.
— Думаю, теперь именно это ты и будешь обязана выведать.
— Да, — соглашаюсь я.
Четыре протягивает мне руку, и я сжимаю её. Его кожа такая же грубая, как и моя, но его ладони всегда очень тёплые, практически горячие, тогда как мои холодные, словно две ледышки.
— Мы должны остановить их, — тихо говорит Четыре. Он больше не смотрит на меня. — Ты же понимаешь, что чтобы они не задумывали, это не будет нести в себе ничего хорошего.
— Если понадобится, я не побоюсь спустить курок, — отвечаю я.
— Рад слышать, — хмыкает Четыре.
Мы сидим в тишине ещё долгие мгновения, прежде чем Стайлз открывает дверь и просовывает голову в образовавшуюся щель.
— Вы скоро?
Я качаю головой, смеясь, и встаю, но прежде напоследок сжимаю руку Четыре чуть сильнее, потому что знаю, как редко он позволяет кому-либо к себе прикоснуться.
Когда выхожу их комнаты, и Стайлз тут же заключает меня в крепкие объятия.
— Я сделал это! Я прошёл первую ступень! — пищит он.