— Ты так легко не отделаешься. Убью ее — страдать будешь и ты и Джек.
Я надеюсь, что смогу уговорить этого неадекватного ублюдка. Или Тейлор его пристрелит. У этого Джейкоба тоже оружие имеется, и оно направлено прямо в лоб, лежащей на асфальте девушке.
Как в кошмаре происходят следующие события: я что-то кричу и падаю прямо на Ану, полностью закрываю ее собой. Слышу выстрелы и какую-то возню, но я лишь судорожно ощупываю Анастейшу, пытаясь рассмотреть нет ли увечий. Ее тело все в синяках и она не приходит в себя. Кровь по всему телу и выдран клок волос. Моя маленькая девочка…
— Кристиан, нельзя здесь оставаться, Ане нужно в больницу. — Кто-то пытается оттащить меня от девушке. — О, черт! Кристиан, не закрывай глаз! Слушай меня!
Боль накатывает и парализует правую ногу выше колена. Я еще раз целую Ану в разбитый лоб и прислоняюсь к ее щеке своей щекой.
***
Полтора года спустя
Чуть позже я узнал, что Анастейша ждала малыша, но он так и не увидит этот жестокий мир. Моя девочка провела в глубокой коме несколько недель, а точнее четыре с половиной. После ее пробуждения, она продолжает молчать, и как долго это продлиться никто из врачей не знает. А я так и не смогу сказать ей о том, что наш сын или дочь умерла.
Я буду на костылях больше года и не смогу даже помочь встать с кровати Ане. В ее глазах застыли слезы, а щеки будут бледны, как мел. Тоненькие ручки избавились от синяков лишь спустя пять месяцев после того, как мы попали в больницу.
Я так и не смогу сказать ей, что у нас мог бы быть малыш.
========== Глава IX ==========
— Она очнулась? Скажи мне, мам, Анастейша очнулась? — Требовательно задаю вопрос, как только замечаю Грейс в длинном ослепляюще белом коридоре.
— Пока что нет, Кристиан. Тебе нужно успокоится, сынок, или я скажу уколоть тебе успокоительное.
— Не нужно мне ничего, лишь обезболивающее. И побольше, желательно — нога ужасно болит, доктора не выпускали меня с палаты, но я смог прорваться к палате Аны, точнее к реанимации. И так неделю после операции не мог подняться с постели.
— Конечно. Тебе вообще подниматься противопоказано и любые нагрузки на ногу могут…
— Да-да, я помню: могут привести к непоправимым последствиям. Ты не понимаешь, мам, мне нужно к Ане! Меня не пускают к ней! Я так скучаю. Мне нужно хотя бы увидеть ее. Мама, пожалуйста! — умоляюще смотрю в глаза женщине, которая тяжело вздыхает и катит меня к лифту.
— Ты невыносим, Кристиан!
Несколько секунд нашего подъема в просторном лифте, двери которого распахиваются на четвертом этаже, и Грейс, прилагая усилия, выкатывает меня с этого металлического куба.
Мама стучит в дверь, наверное увидев в высоком окне на двери кого-то в палате помимо Аны.
— Входите. Доктор Грей, я предупреждал, что мистеру Грею нужен лишь постельный режим, иначе кости срастутся неправильно. — Майк Гордон — лечащий врач Анастейши и по совместительству один из докторов, оперировавших меня.
— Гордон, ты же знаешь, что я не останусь в палате, даже если меня привяжут.
— Твоя нога может так и не восстановиться, ты можешь потом всю жизнь мучиться от боли в колене и хромать.
— Мне плевать на это! Пусти меня к ней и просто позволь оставаться здесь!
— Я оставлю вас, только прошу, Кристиан, она в коме, пожалуйста, будь спокоен. Она тебя слышит. Любое твое слово может как оживить ее, так и…
— Не смей говорить то, что думаешь! Она жива и скоро проснется! Поэтому лучше уйди с пути, Майк!
— Я ухожу, если что-то пойдет не так, кнопка вызова медсестры над кроватью. — он хлопает меня по плечу, и тихо переговариваясь с Грейс покидает комнату.
Я, как можно тише и аккуратнее качу коляску к огромной кровати, на которой спит моя девочка.
— Ана? Детка? Моя маленькая, ты слышишь меня? Ты меня слышишь? — прижимаю ее руку с худенькими пальцами к губам, а потом щеке, хочу почувствовать такое необходимое тепло. — Моя любимая, я очень скучаю. Ты тоже скучаешь, я очень надеюсь на это. Меня к тебе не пускали целую неделю. Сегодня прорвался и то лишь благодаря Тейлору. Ты очень храбрая, любовь моя. Я не говорил тебе, что люблю тебя, но теперь жалею, что приходится признаваться при таких страшных обстоятельствах. Но разве земля говорит, что она крутится? Нет, но она же крутится. — усмехаюсь сам тому, что говорю и еще несколько раз целую костяшки пальцев. — Я люблю тебя больше жизни, детка. Сердце мое, душа моя.
Говорю с ней еще несколько часов и сам не замечаю, как засыпаю, положив голову ей на кисть и прижимаясь губами к холодной коже.
***
Атмосфера клиники уже успела надоесть мне несколько раз, но все, что мне остается делать — это катить свою коляску к палате Аны и открывать там окно, чтобы моя девочка дышала свежим воздухом.
Два месяца она в коме, и лишь Всевышний знает, когда я увижу ее голубые глаза. Хотя прогресс уже я сам начал замечать неделю назад — рассказывая, как обычно о делах компании и читая в голос документы, я неожиданно заметил, как пальчики Анастейши пошевелились, а когда читал документ о расторжении моего брака с Лейлой, вовсе подняла руку и опустила. Именно тогда я понял, что Ана начинает оживать.
Прошел еще один месяц, и я потихоньку начал отчаиваться, но надежда и слепая вера не покидала меня.
Еще прошло несколько дней, осень полноправно вступила в свои владения, дожди моют мегаполис каждый день, что навевает на меня безграничную тоску. И выбрала же моя Анастейша проснуться именно тогда, когда я перестал даже разговаривать с ней, лишь мысленно взывал к Богу, хотя и был неверующим.
Сначала я услышал слабый стон, отвлекший меня от созерцания стекающих по стеклу дождевых капель. Обернувшись, заметил смотрящую в упор на меня Ану. Ее губы беззвучно двигаются, с глаз катятся слезы, кулачки плотно сжаты.
— Ана? Ты проснулась! — тяжело поднимаюсь с кресла и скачу на одной ноге к кровати. — У тебя болит что-то? Почему ты плачешь? — Протягиваю руку к ее лицу, но девушка испуганно отползает от меня и машет головой со стороны в сторону. — Ана, ты боишься меня?
Ответом мне служит стыдливо опущенные глаза, которые не перестают плакать. Выпуская весь воздух с легких, нажимаю на кнопку вызова медсестры, сам же выхожу при помощи костылей с вип-палаты. Опираюсь спиной на стену и скатываюсь по ней на пол, сжимая волосы.
Возле меня крутятся доктора и медсестры, не понимая причину моих слез, которые я сразу и не заметил. Указываю рукой на дверь и закрываю глаза, отбиваясь от назойливых рук.
POV Анастейша
— Анастейша, кивайте, если вам будет больно во время осмотра. Хорошо? — Я киваю головой, потому что уже поняла, что голос так и не возвратился.
Мои конечности ощупывают и глаза доктора напряженно вглядываются в мои, хотя я и отвожу их в сторону двери, за которой раздаются возмущенные крики Кристиана.
— Я попрошу, чтобы вам принесли блокнот и ручку, чтобы вы могли общаться. Мне позвать кого-то из родственников? — Медсестра собирается покинуть палату, и я киваю ей, хотя даже понятия не имею, кого из моих родных я могу увидеть. Надеюсь, это не Джек.
— Ана, девочка, как ты себя чувствуешь? — Грейс тихо, но быстро входит в комнату, закрывая за собой двери, но я успеваю заметить за ними Кристиана.
Я лишь киваю ей и стараюсь улыбнуться, чтобы стереть с лица женщины это обеспокоенное выражение. Грейс — очень хорошая женщина, и я с уверенностью могу сказать, что Кристиану несказанно повезло с мамой.
Доктор Грей протягивает мне ручку и блокнот, и я сразу же пишу на первой странице слова благодарности и прошу, чтобы ко мне зашел Кристиан чуть позже.
— О, детка, конечно, я позову его! Кристиан извелся весь. Не покидал твою палату даже тогда, когда его выгоняли. — Миссис Грей хихикает в кулачек. — Он так ждал твоего пробуждения…