— Моя хорошая, прости меня, пожалуйста. — Джек опускается на колени перед кроватью и протягивает на мои коленки огромный букет красных роз.
— Джек, уходи. Пожалуйста, оставь меня… — Прижимаю ладони к щекам и стираю дорожки от слез.
— Анастейша, я… у меня проблемы на работе. — Начинает оправдываться мой муж. — Я не хотел навредить тебе. Я много выпил вчера, еще и ты со своими вечными расспросами… это вывело меня из себя, и я разозлился.
— Ты винишь в этом меня?! — Повышаю голос совершенно забыв о том, что я могу пострадать еще больше.
— Нет. — Он заносит руку для очередного удара, и я прикрываю голову руками. — Не начинай вот только опять, пожалуйста. Я совершенно не хочу опять учить тебя правильному поведению.
Но что я сделала?! За что он меня постоянно «наказывает». Он сам так говорит, что я провинилась, и меня нужно наказать и перевоспитать. Черт, я ведь даже и повода для ревности не давала ни разу. Джек ревнует меня к каждому столбу, и мне же за это достается.
— Анастейша, я люблю тебя. И ты знаешь это. Я очень люблю тебя и хочу защитить.
Господи, от чего меня нужно защищать? Меня же никто не украдет, и сама я никуда не уйду, даже если бы очень сильно захотела. Он не отпустит то, что принадлежит ему. Ни за что. Никогда.
Джек любит меня больше всего на свете, потому что я осталась у него одна. Иногда он называет меня спасительной соломинкой, которая держит его на земле и не дает уйти к родителям. Черт, но эта любовь какая-то больная! Я страдаю от этой любви. Хотя сама влюблена в мужа до беспамятства.
— Ты должна спать со мной в нашей постели в нашей комнате. — Он хочет, чтобы я спала с ним, но я даже дойти не смогу — мне больно. — Так… сама идти не хочешь, значит, я понесу тебя.
Джек поднимает меня на руки и укутывает в одеяло, видимо, подумав, что я дрожу от холода, а не от страха.
Подходя к нашей комнате, я замечаю Жана, который с опаской смотрит в нашу сторону. Он так заботится обо мне, что иногда я начинаю думать о том, как бы ему не перепало из-за этой заботы. Я фокусирую свой взгляд на нем и устало приподнимаю уголки губ в улыбке. Может, так он станет чуточку меньше опекать меня и перестанет наживать себе врага в лице такого, могущественного из-за своего богатства, человека, как Джек Хайд.
Жан, прошу, умоляю, иди в свою комнату, или на кухню. Не нужно здесь стоять. Я боюсь, что Джек и тебя покалечит. — Мысленно взываю к другу. Наверное, он почувствовал меня, потому что быстро скрывается за углом и больше я его не вижу.
— Вот так, детка. — Джек укладывает меня в постель и целует в лоб, обхватывая мою голову ладонями и гладя по волосам. — Я правда люблю тебя. — Он ложится сзади меня и прижимается всем телом.
— Нет, я не хочу, Джек. — Отодвигаюсь на самый краешек кровати, останавливая движущиеся по моему телу руки Джека. — Мне опять будет больно, Джек. Давай не сегодня, пожалуйста. — Губы шепчут беззвучно, слезы появляются на глазах и я не в силах сдерживать их.
— Что ты? Что? Тише, детка. — Муж целует меня в висок и поворачивает к себе, чтобы я смогла смотреть ему в глаза. — Я ничего не буду делать, Анастейша. Только хочу спать с тобой. И все. Успокойся. Перестань разводить сырость.
— Хорошо, Джек. Я люблю тебя. — Я уже не могу с уверенностью говорить это, и голос мой предательский скрипуч и дрожит.
— Спи. Завтра мы поедем к твоим родителям в гости. Боб так соскучился по тебе. Карла очень огорчена, что ты не звонила ей почти целый месяц.
— Я попрошу у нее завтра прощения.
— Обязательно. Иначе наказание будет неизбежным, детка. А я не хочу видеть на твоем теле новые пятна.
***
Только в объятиях мамы я почувствовала себя зачищенной. Или просто я почувствовала то, что так давно хотела почувствовать — настоящую материнскую любовь. Карла обнимала меня около часа. Мы сидели на диване и говорили, пока Джек и Боб что-то обсуждали в кабинете отчима.
Мама рассказывала мне обо всем, что только могло случится с ней за последние годы. И я настолько была рада нашему непринужденному общению, что расплакалась, как только поняла, как мне этого не хватало.
— Ана, доченька, у вас с Джеком все хорошо? — мама с опаской заглядывает мне в глаза.
— Да, мам. У нас все хорошо. — Отвожу взгляд в сторону и фокусирую его на горящем огне в камине.
— Ана, я видела твои синяки. — Зажмуриваю глаза и впервые за несколько лет позволяю себе разрыдаться, уткнувшись маме в плечо. — Пойдем, Ана. Идем в сад, хорошо?
Я лишь киваю и позволяю маме поднять меня за руки с дивана и отвести в дальнюю беседку нашего громадного сада.
— Ана, почему ты мне ничего не рассказала о том, что терпишь? Я бы как-то попробовала… — У мамы на глазах закипают слезы и она не сдерживает их.
— А что ты смогла бы сделать, мам? Контракт подписан на девять лет, и у меня даже выбора не было, чтобы отказаться от этого замужества тогда, когда Боб предложил. Я хотела, чтобы вы были счастливы. — Утираю рукавом свитера слезы с влажных щек.
Мама с сожалением во взгляде смотрит на меня и обнимает, задевая мои синяки на ребрах, но я терплю, потому что я так соскучилась по этому чувству ласки.
— Поживи-ка пока что дома, детка. Я уговорю Джека отпустить тебя погостить у родителей.
— Спасибо, мамочка, спасибо. — Прижимаюсь к маме и она укачивает меня, словно маленькую девочку, которой я перестала быть много лет назад, когда поняла, что кроме себя самой я ни на кого не буду надеяться.
***
— Карла, зачем это нужно? — Джек грозно смотрит на мою маму, и я поеживаюсь, стоя на лестнице и слушая их разговор исподтишка.
— Джек, я так давно не видела Ану, я очень соскучилась по ней. Полгода она не приезжала в родительский дом.
— Если ты не согласишься, я закрою ее на верху и больше ты ее не увидишь ближайшие недели уж точно. — Боб перебивает маму, и я с удивлением замечаю в его голосе необычайную твердость и уверенность.
— Хорошо. Пусть поживет у вас. Только я все равно буду приезжать к ней. — Джек сдался. Наконец-то… — Я только попрощаюсь с ней.
Я слышу, как мой муж поднимается по лестнице и быстро скрываюсь в своей старой комнате. Не хочу, чтобы он знал, что я подслушивала.
Он тихо стучит в дверь, и приоткрывает ее, проходя и садясь возле меня на постель.
— Мне нужно уехать на пару недель в командировку. И я не хочу оставлять тебя одну, поэтому ты поживешь с родителями. — Надо же… как он все придумал, пока поднимался по лестнице.
— Хорошо, Джек. — Шепчу я и всматриваюсь в его лицо, надеясь там найти хотя бы капельку правды. — Ты не говорил, что тебе нужно куда-то уезжать. — Может, сейчас он что-то скажет?
— Мне позвонила Мари и сообщила о проблемах с поставками груза в Норвегию. Прости, что не сказал раньше.- Он врет. Ложь чувствую в каждом слове.
— Ничего, все хорошо, Джек. Поезжай, а я пока пообщаюсь с мамой, она очень скучала по мне. — Целую мужа и обнимаю за шею, но он как-то неожиданно быстро отстраняется от меня, встает и уходит, бросив напоследок, что любит меня.
— И я тебя люблю. — Шепчу в ответ и зарываюсь лицом в подушку, совершенно не заботясь о макияже, который скрывает синяк на скуле. Мне нужно выспаться — уверена, мама потащит меня по магазинам с самого утра.
***
— Ана, может быть, поговорим? — Мама тихо стучит в дверь моей комнаты и беззвучно проскальзывает внутрь.
— О чем ты хочешь говорить, мама? — Поднимаюсь с кровати и подхожу к шкафу, чтобы разложить одежду, которую привез мой личный охранник, который следит за мной не хуже какого-то подосланного шпиона.
— Ты говорила мне, что у вас все хорошо с Джеком! Я ведь просила, чтобы ты ничего не утаивала от меня, Ана. — Карла укоризненно поглядывает на меня.